Ройалл была сбита с толку холодностью экономки. Завтракая, она вспомнила свой разговор на пароходе с миссис Куинс, касающийся таинственной Елены. Они сидели на палубе, наслаждаясь ветерком, дующим с реки. Ройалл понимала, что миссис Куинс пытается отвлечь ее от мыслей о Себастьяне. Разговор зашел о слугах в «Королевстве Бразилии» и, конечно, о Елене.
— Это скорее всего лишь слухи, но никто, кажется, точно не знает, откуда она взялась. О, ходило много историй, но кто знает правду!
Миссис Куинс пожала плечами.
— Одна история гласит, что она родилась на Гаити. Ее мать была негритянкой, рабыней на какой-то плантации, а отец белым. Это объясняет цвет ее кожи, хотя при такой светлой коже, как у нее, ее мать скорее всего была квартеронкой, и я подозреваю, что в ней также течет кровь местных индейцев. Елена совсем не черная. У нее чудесный смуглый цвет кожи, большие зеленые глаза и длинные шелковистые волосы, которые она заплетает в две косы. Она очень красивая женщина, имеет хорошее воспитание и ведет себя с достоинством герцогини. Елена была служанкой, до того как жена барона умерла. С тех пор она взяла в свои руки управление домашним хозяйством Ньюсамов. Одно время ходили слухи, что эта женщина была любовницей барона.
Ройалл откинулась на подушки, наслаждаясь нежной ветчиной и обдумывая тот разговор. Миссис Куинс была права, говоря, что Елена очень красива. Но Ройалл была удивлена, что экономка так молода. Похоже, ей было слегка за тридцать. Она, видимо, еще девочкой приехала сюда, на плантацию.
Ход ее мыслей от Елены незаметно перешел к Себастьяну. Где он, что делает, о чем думает, что чувствует? Действительно ли он выбросил ее из своего сердца? Слезы жгли глаза Ройалл. Если она не могла забыть его, то как он мог забыть ее? Он не должен был так злиться. Она не сделала ничего, просто сказала, что владеет частью «Королевства Бразилии». Единственная ее вина была в том, что она любила его и отдалась ему. Но ведь совершенно бессмысленно считать ее виновной во вражде между Себастьяном и Ньюсамами! Черт бы тебя побрал, Ривера!
Поток ее мыслей прервало появление четырех маленьких индейских девочек, принесших кувшины с горячей водой. Одна из них отодвинула ширму в дальнем конце комнаты и вытащила большую оловянную ванну. Девочки осторожно вылили в нее горячую воду и вышли из комнаты. Через несколько минут они вернулись, принеся еще воды.
— Очень хорошо, девочки, — одобрительно сказала Ройалл, роясь в саквояже в поисках бутылочки с солью для ванны, и, отыскав ее, высыпала щедрую порцию в воду. Когда она расстегивала лиф платья, четыре пары серьезных глаз следили за ней. Ройалл взглянула на девочек и моментально почувствовала себя растерянной. Они явно не собирались помочь ей.
— Хорошо, девочки, можете идти. Я позову вас, если понадобитесь.
Никто не шелохнулся. Очевидно, они не понимали по-английски. «Что же мне делать?» — гадала она. Ройалл не хотела, чтобы кто-то наблюдал за ее купанием, даже если это и маленькие девочки.
Она взяла ближайшую к ней девочку за руку и подтолкнула к двери. Три другие стояли, не двигаясь с места. У девочки, которую Ройалл взяла за руку, в огромных черных глазах показались слезы. «Что такого я сделала?» — удивилась женщина.
Одна из четырех, пухленькая, подняла палец и указала на свою подругу у двери.
— Тебе она не нравится?
Ройалл была шокирована.
— Конечно же, она мне нравится. Я просто хочу принять ванну одна.
— Мы помогать, — хихикнула толстушка.
— Но мне не нужна помощь.
— Мы помогать, — упрямо повторила девочка.
Дети приблизились к растерявшейся Ройалл. Девочка у дверей стояла молча, слезы струились по ее лицу.
— Хорошо, иди сюда, — улыбнулась Ройалл. — Ты тоже можешь помогать.
Девочка просияла счастливой улыбкой.
Ройалл и опомниться не успела, как с нее была снята вся одежда, а сама она была погружена в воду. Ее намыливали и терли до тех пор, пока не стало покалывать кожу. Пухленькая девочка набросилась на золотые локоны.
— Красивые, — провозгласила она, а остальные радостно закивали, продолжая свое энергичное намыливание.
Ройалл хотела знать, как долго будет продолжаться этот купальный ритуал.
— Господи помилуй, — пробормотала она, повторяя любимое выражение миссис Куинс.
При этом ее восклицании девочки захихикали: очевидно, они были знакомы со старой леди.
Одна из маленьких девочек подняла руку и сказала:
— Ты ждать, мы приносить еще воды.
Ройалл вздохнула. Она не могла даже пошевелиться после такого купания, не то что куда-то идти, и только слабо улыбнулась маленьким банщицам. Они торопливо затрусили из комнаты. Ройалл очень надеялась, что вода, за которой девочки удалились, предназначалась для ополаскивания, а не для дальнейшего намыливания. Она оглядела свое розовое тело и поморщилась. Нужно приобрести мочалку помягче.
Дверь открылась, и девчушки внесли в комнату кувшины. Они посмотрели на Ройалл, сидящую в ванне, покрытую мыльной пеной, и их живые черные глазенки заискрились весельем.
Одна из девочек сделала Ройалл знак встать на колени, чтобы они могли полить ее водой. Она сделала так, как ей было сказано, и, почувствовав первый поток воды, услышала, как девочки захихикали над ее повторяющимся восклицанием «Господи помилуй».
Ройалл рассмеялась сама над собой. Вскоре она была насухо вытерта, а ее длинные волосы закручены в тюрбан. Кожу ее приятно пощипывало, и было такое ощущение, словно она заново родилась. У толстушки в руках оказался кувшин, и изумленная Ройалл наблюдала, как каждая из них зачерпнула из него пальцами какого-то густого, пахучего вещества.
— О нет! — воскликнула Ройалл. Но что было в этом толку: они все равно поступят по-своему. Она позволила девочкам втереть мазь себе в ноги и руки. Когда они сделали попытку убрать полотенце, она ухватилась за него, словно за спасительную соломинку.
Пухленькая девочка посмотрела на Ройалл своими живыми глазенками.
— Господи помилуй, — проговорила она нараспев.
Очевидно, это был ее боевой клич. Ройалл любезно уступила.
Вскоре девочки одели ее в легкую, с желтым узором ткань, на которой каким-то чудом не оказалось ни единой морщинки. Затем она была выведена на широкую веранду и усажена в плетеное кресло. Тюрбан был снят с ее головы, и девочки стояли словно проворные, живые белки. Они наклоняли свои черные головки то в одну, то в другую сторону. Наконец, придя, казалось, к какому-то решению, пухленькая девочка взяла щетку и начала расчесывать влажные волосы Ройалл.
Как только волосы были расчесаны, девочки сели у ног Ройалл и стали выжидающе смотреть на нее. Она выглядела растерянной, беспомощно глядя на детей. Пухленькая, казалось, умела читать ее мысли. Она взглянула на солнце, затем указала на волосы Ройалл.
— О, понимаю. Вы хотите, чтобы мои волосы высохли, и потом уложите их. Очень хорошо, — засмеялась Ройалл.
Интересно, как она будет выглядеть, когда эти малышки закончат с ее туалетом. «Наверняка неплохо», — подумала она, вспоминая их ловкие движения, когда они купали ее.
— Как вас зовут? — спросила она.
Увидев их озадаченные лица, она указала на себя и сказала:
— Сеньора Бэннер.
Затем указала на двух девочек.
— Несси, — сказала одна, самая маленькая.
— Роузи, — представилась другая, с огромными черными глазами.
— Блоджит… Нет! Нет!.. Бриджит, — поправилась самая высокая.
Последняя, толстушка, объявила:
— Морайя.
— Какие странные имена для индейских детей! Кто дал их вам? — спросила Ройалл улыбаясь.
Морайя захихикала, и Ройалл сдалась.
Когда ее волосы высохли, Морайя вскочила, чтобы расчесать длинные золотые пряди.
Она стояла позади стула, в то время как остальные сидели со скрещенными ногами перед Ройалл. «Маленькие бесята, — подумала Ройалл. — Они — одобрительный комитет и относятся к своей работе серьезно». Время от времени девочки прищуривались и кивали, в основном утвердительно. Когда Морайя закончила, Несси, самая маленькая, сбегала за зеркалом.