- Я люблю тебя.
- Моя мать тоже покупала лекарства из любви ко мне, - фыркнул Квил. Потому я ее и простил. - На этом бы и поставить точку, но он продолжил: - Ты хотела расторгнуть наш брак? Я не устраивал тебя как мужчина? Ты дала мне это лекарство, чтобы я был более... более активным? - Он цедил слова сквозь стиснутые зубы, хотя к этому времени уже полностью владел собой.
- Неправда! - закричала Габби. - Я не могла видеть твоих страданий! Это было непереносимо!
- Но в прошлый раз, если помнишь, все обошлось без мигрени. Напрашивается вывод, что тебя не удовлетворил тот опыт, не так ли?
Она не могла отвечать из-за слез.
- Я не стану принуждать тебя к дальнейшим экспериментам, - мягко продолжал Квил. - Ты ведь и сама это знаешь. Я больше не доверяю тебе, и при этих обстоятельствах наша совместная жизнь не может быть благополучной.
Габби вытерла слезы. Ну что ж, она не будет унижаться. Сначала она ему все объяснит, а потом уйдет.
- Я не собираюсь тебя переубеждать, но мне хочется, чтобы ты понял, почему я так поступила. Судхакар заверил меня, что лекарство никоим образом тебе не навредит. Поэтому я посчитала эту ложь оправданной.
- Оправданная ложь. Кому? Своему мужу! Боже, до чего же ты самоуверенна и ограниченна! Ты нарушила брачный обет. Помнишь, как во время венчания ты обещала почитать своего мужа? Правда, тогда ты еще не подозревала, насколько мои недуги будут мешать тебе в повседневной жизни.
- Нет! - В голосе Габби больше не было слез. Глаза ее засверкали от гнева. - Дело не в этом! Ты не должен говорить такие жестокие вещи! Я никогда не лгала тебе в важных вопросах.
- Конечно. Ты лгала, только когда считала это необходимым!
- Но я никогда не позволяла себе такой ужасной лжи, как ты!
- И что же это за ужасная ложь, Габби? - Квил, скрестив руки, смотрел на нее в упор. - Должен тебе сказать, я всегда гордился своей честностью.
Габби вскинула голову.
- В таком случае ты не должен был лгать, что женился на мне по любви. У тебя были совсем другие мотивы.
Квил внезапно вспомнил несколько эпизодов из своего "сна".
- Прости меня, Габби. - Он виновато посмотрел на нее. Она с радостью дала волю гневу, чтобы заглушить свое горе.
- Ты лгал мне в один из самых святых моментов в жизни! Ты заставил меня отказаться от человека, которого я любила и за которого хотела выйти замуж.
- Я принудил тебя, потому что...
- Я все знаю. Вы с Питером строили планы у меня за спиной. - Габби в упор смотрела на мужа. - Ты верно сказал прошлой ночью, что я романтик. Я по наивности думала, что ты любишь меня, и поэтому отвергла своего жениха. Конечно, Питер тоже мне лгал. Оказывается, он находил меня слишком толстой, а такие женщины не в его вкусе. А я-то, глупая, верила тебе, когда ты говорил, что я красивая.
Квил не знал, что ей ответить на это.
- Я по крайней мере лгала ради твоего блага, - продолжала обличать его Габби. - Я бы никогда не решилась на такой обман, как ты. На твоем месте я бы сгорела со стыда, разве может быть брак без любви?
- Это не брак без любви! - запротестовал Квил. Габби пожала плечами:
- Теперь это вообще не брак, как ты сам сказал. - Квил с большим опозданием понял, что на самом деле и не собирался приводить в исполнение только что высказанные угрозы.
Габби выбралась из кровати, от гнева потеряв всякое чувство стыда.
- Как ты прекрасна, - хрипло произнес Квил, когда она наклонилась поднять с пола свое белье.
Габби холодно взглянула на него и, надевая сорочку, повторила его слова:
- Я больше не доверяю тебе, и при этих обстоятельствах наша совместная жизнь не может быть благополучной. - В голосе у нее звучали горечь и разочарование.
- Но... твоя ложь - совсем другое дело! Ведь ты могла погубить меня этим снадобьем.
- А ты мог разбить мое сердце. Мне казалось, что я влюблена в Питера. А тебе я была совсем неинтересна. Нескладная толстая девушка, которую невесть где откопал твой отец. Надо думать, я еще должна благодарить судьбу, что меня не отправили обратно в Индию, потому что в отличие от Питера ты не нуждался в моих деньгах.
Квил лихорадочно искал доводы в свою защиту. Но, так ничего и не придумав, снова вернулся к разговору о яде.
- Похоже, ты не очень за меня беспокоилась, если дала мне смертельный яд, - проговорил он сварливым тоном.
- В той дозе яд не опасен, я уже тебе говорила. Хочешь сам убедиться? Габби открыла шкаф и достала маленькую коричневую бутылочку. - Вот, смотри, я дала тебе ровно половину. Этого количества недостаточно, чтобы отправить человека на тот свет.
- Ну-ка скажи, как часто Судхакар назначал больным это лекарство?
- Дважды, - буркнула Габби.
- И поэтому ты решила, что я подходящий кандидат для третьего эксперимента?
Габби не могла больше сдерживаться.
- Какое ты имеешь право на меня сердиться?! - вскричала она. - Я тебя вылечила! Ты сам убедился, что после этой ночи у тебя нет мигрени. Можешь теперь отправляться к своим куртизанкам! Вперед!
- Я имею право сердиться, потому что моя жена неутомимо демонстрирует полное пренебрежение к моему здоровью. Да будет тебе известно, я получил письмо от твоего отца. Он предупредил меня, что ты, по его выражению, "вынашиваешь гнусный план", угрожающий моей жизни.
- Ты переписывался с моим отцом? - потрясенно посмотрела на него Габби.
- Он прислал мне несколько писем.
- О, даже так! - Габби была в ярости, однако попыталась подстроиться под беззаботный тон мужа. - И что же он там написал? И почему ты не упомянул об этом раньше?
- Я подумал, что он выжил из ума. То, какими эпитетами он тебя наградил...
- Могу себе представить, - презрительно скривилась она. - Но мне в голову не могло прийти, что у вас с ним столь доверительные отношения.
- Вероятно, мне следовало отнестись более серьезно к его предостережениям. - Голос Квила был что-то слишком спокойным.
Габби окончательно вышла из себя:
- Еще бы! Ты и мой отец - два сапога пара. Вы, мужчины, только и умеете хныкать, как малые дети! Ты дал себе глупую клятву не принимать лекарств и остаешься верен ей из простого упрямства. А теперь... а теперь, когда ты поправился, ты еще смеешь оскорблять меня, вместо того, чтобы сказать спасибо!
Глаза Квила сверкнули гневом.
- Пусть я глупый! Но я по крайней мере не пытался никого убить!
- Я пыталась тебя убить? - заорала Габби. - Это лекарство безвредно! Безвредно!!!
- Неужели? - прошипел Квил. - Я не думаю, чтобы ты согласилась добровольно принять какой-нибудь яд. То ли дело подмешать его кому-то другому и потом уверять, что это безобидное лекарство.
Габби так посмотрела на него, что он отшатнулся, а она спокойно открутила колпачок и молниеносным движением опрокинула содержимое пузырька себе в рот. И в ту же секунду Квил выбил у нее из рук пустой флакон.
- Слишком поздно, - проговорила она, надменно вскидывая подбородок. - Я не собиралась тебя убивать и не боюсь испытать это лекарство на себе.
Квил сделался мертвенно-бледным.
- О Боже, - застонал он. - Что ты наделала, Габби! Где Судхакар?
Она пожала плечами:
- Наверное, возвращается в Индию, - Габби прошла мимо мужа и села на край кровати, слегка растерявшись от собственного героизма.
- Эта доза, наверное, рассчитана на взрослого мужчину. Да, Габби? дрожащим голосом спросил Квил.
- Я крупная женщина. Почти такая же, как взрослый мужчина. И вообще я с удовольствием посплю денек-другой, пока ты не успокоишься и не поймешь, что я не пыталась тебя убить. - В ее тоне больше не было вызова. Она ругала себя за то, что позволила своему упрямому характеру взять верх над разумом.
- Габби, на каком корабле отплыл Судхакар?
- Не знаю, - рассеянно ответила она. - Да он, наверное, уже в море. Не беспокойся. Судхакар сказал, что действие лекарства прекращается через сутки.