— Где?! — вскричал лорд Фаррингтон, выхватив у Матиаса книгу и близоруко всматриваясь в корявый почерк. — Куда ты мне тут показывал?
— Да вот же, милорд, — занервничал портной, исколотым иголкой пальцем указывая лорду Фаррингтону на его собственное имя.
— Не понимаю, — продолжал упорствовать Обри, — я не давал никаких распоряжений относительно моих счетов и уж тем более никому не поручал платить по ним. Кто был этот человек?
— Не знаю, милорд, но с виду — настоящий головорез. И, кажется, увечный какой-то. Двигался довольно неуклюже. Короче, он пришел сюда на прошлой неделе и сказал, что должен заплатить ваши долги. Попросил меня все в точности подсчитать. Ну, я уже прослышал к тому времени о вашем игорном доме и решил…
— Перестань болтать вздор! — оборвал портного лорд Фаррингтон.
Старику сильно не понравилось все это дело. Ему раньше приходилось слышать о подобных вещах. Предположим, некто собирается уничтожить своего противника. Что он делает? Он самочинно оплачивает все его долги, и жертва попадает, таким образом, в зависимость.
При мысли о собственном разорении Обри задрожал.
— Послушай, — сказал он, — этот человек назвал свое имя?
— Нет, милорд. Если честно, мне и в голову не пришло его спрашивать об этом. А вы думаете, что кто-то собирается подцепить вас на крючок?
— Нет, нет, — вслух возразил он портному, пытаясь как-то собраться и успокоиться, — речь не об этом… Ах, Боже мой, — пробормотал старик, — как я мог забыть! Слушай, Матиас, мне тут надо забежать в одно место. Я лучше загляну к тебе через пару деньков, ладно?
— Пожалуйста, в любое время! — оторопело ответил портной.
Вновь оказавшись на Уайт-Чэпел-стрит, Обри огляделся по сторонам, сам толком не понимая, что хотел увидеть. Вроде все было как обычно. Никто не обращал на него особого внимания, не щурил подозрительно глазки, не нырял в подворотни… И тем не менее врожденное чутье игрока подсказывало Фаррингтону, что тучи над его головой сгущаются.
Опасения лишь подтвердились, когда и башмачник, и парикмахер также объявили в один голос, что все счета у него в полном порядке. Страх перерос в настоящую панику, когда Обри вошел в паб «Сизый нос» и отыскал там букмекера по прозвищу Соколиный Глаз, которому задолжал в свое время несколько тысяч фунтов — сумму поистине баснословную. Впрочем, у лорда Фаррингтона имелись и другие кредиторы, ссужавшие его такими деньгами. Словом, когда Соколиный Глаз поднял голову и тепло поприветствовал своего старого друга, паника в душе последнего сменилась беспредельным ужасом. Еще прежде чем букмекер открыл рот, Фаррингтон уже обо всем догадался. Он знал, что все — все! — его долги давно оплачены неким таинственным незнакомцем!
Выйдя из «Сизого носа», Обри шатаясь побрел по Уайт-Чэпел-стрит в сторону «Клыка вепря». Там он отыскал свободный столик и заказал себе вина, чтобы утолить жажду и успокоить заодно свои вконец издерганные нервы. Отныне его так называемый благодетель мог явиться в любую минуту и потребовать возмещения понесенных убытков. Если это действительно случится, Обри не сумеет спастись, даже если продаст «Морскую Сирену» и скроется с деньгами Калеба. Что и говорить, удачный способ уничтожения противников — несколько необычный, правда, но вполне в рамках закона. Человек, заплативший за долги другого человека, вправе требовать от этого последнего самых немыслимых процентов. Фаррингтон слышал, что в иных судах поощряются притязания даже на тысячу процентов годовых… Боже мой, только стали дела налаживаться, как тут — на тебе!..
В паб вошел высокий смуглый мужчина и внимательно оглядел прокуренный подвальчик, несколько задержавшись взглядом на сутулой фигуре запьяневшего лорда Фаррингтона. Глаза вошедшего превратились в щелочки, губы искривила злорадная ухмылка. Сильно хромая и на каждом шагу вскидывая каким-то неестественным образом левую руку, он направился к ближайшему столику, кое-как уселся и заказал бутылку рома.
Расплатившись за выпивку, мужчина не слишком удивился, обнаружив у себя в кошельке всего несколько шиллингов. Горстка монет? Да, но зато целая кипа расписок в том, что все счета Обри оплачены. «Нам не привыкать жить впроголодь», — сказал себе калека. Разве не оправился он после тайных интриг этой вкрадчивой, елейной испанки? Ба! Цезарь Альварес — тот давно мертв, и, похоже, в этом заслуга Морской Сирены. Боже, каким он был глупцом, что слушал Альвареса! Он сам, Дик Блэкхарт, был в то время знаменитым пиратом, грозой морей, но надо же было позволить этому прохвосту сделать себя частью некоего тайного замысла. И стоило всего лишь дать согласие, как жизнь вокруг мгновенно переменилась. И все из-за этой женщины! Из-за этой стервы, Морской Сирены! Но нет, он ей обязательно отомстит, даже если на то потребуется целая жизнь.