«Дух моря» был уже почти готов к отплытию, но когда фрау Хольц рассказывала об этом хозяйке, то взгляд дивных изумрудно-зеленых глаз Сирены становился странно рассеянным. Вообще, стоило лишь домоправительнице завести речь о бегстве из Англии вместе с Рэн и командой, испанка начинала заламывать руки и плакать навзрыд. Она боялась, что Стефан найдет ее и снова упрячет в Бедлам, теперь уже навечно. В конце концов фрау Хольц отказалась от всяких попыток внушить госпоже какое-либо решение, понимая, что в этом больше вреда, чем пользы.
Однажды ночью Стефан явился к Сирене с бриджами и мужской рубашкой, которая, впрочем, пришлась бы впору только подростку. Испанка покорилась желанию супруга, и с тех пор эти плотно облегающие бриджи и невероятно тесная рубашка, три верхние пуговицы которой пышногрудая Сирена никак не могла застегнуть, стали ее постоянным костюмом для занятий фехтованием. Мягкие ажурные чулки и мужские туфли на низком каблуке довершали наряд.
Ночь выдалась теплой, и Лэнгдом распахнул окна в просторном зале, выходившие прямо на обсаженную липами улицу. Послышался цокот копыт по булыжной мостовой и нетерпеливые выкрики извозчика, понукавшего свою клячу двигаться быстрее. Сирена подошла к окну, глянула вниз, и на лице ее появилось умильное выражение.
— Ну, чего ты там высмотрела? — гаркнул на нее Стефан. — Держи! Вот твоя рапира! Мы начинаем…
Сирена сжала эфес в руке и почувствовала непреодолимое желание пронзить клинком сердце Лэнгдома. Господи, какое удовольствие доставил бы ей вид истекающего кровью супруга!
— Вот умница! Именно эти искорки я и мечтал увидеть в твоих глазах! — обрадовался Стефан. — Надеюсь, мы сегодня с пользой проведем время. Мне кажется, ты хорошо усвоила все те уроки, что я тебе преподал!
Сирена мотнула головой, чтобы отбросить с лица распущенные волосы, мешавшие ей видеть противника, и сделала первый выпад.
— Ты забыла сказать «ан гарде», моя дорогая, — с неудовольствием покачал головой Стефан, без всяких усилий отбив удар. — Это не по правилам. И не будь мы мужем и женой, я бы подумал, что ты хотела убить меня!
Лэнгдом перешел в наступление, однако Сирена защищалась мастерски и отбила все предпринятые учителем атаки.
— Похоже, мои уроки не прошли для тебя даром. Твое проворство впечатляет!
Испанка сделала решительный выпад и коснулась груди Стефана острием своей рапиры, снабженным, впрочем, защитным наконечником.
Лэнгдом не на шутку перепугался и вновь ринулся в атаку, желая выяснить, что это было: простая случайность или Сирена на самом деле достигла некоторых высот в искусстве фехтования. Испанка угадала мысли своего супруга и сочла наиболее разумным в данной ситуации уступить ему. Одержав верх, Стефан расплылся в улыбке: дескать, и у величайших мастеров бывают ошибки, однако же это ничуть не умаляет их достоинства.
Супруги снова скрестили шпаги, и снова Сирена поддалась. Впрочем, сердце ее бешено колотилось от радости и по жилам растекалось ощущение восторга! Да, это был настоящий триумф, ради которого стоило потерпеть несколько недель, когда тебя вытаскивают из постели и заставляют по два-три часа размахивать рапирой. Стефан теперь окончательно уверился в своих силах, в своей победе. И пускай! Сирена уже успела до мелочей изучить, как ведет себя муж во время поединка. Если он закоснеет в своих приемах и ухватках, то рано или поздно — если, конечно, подвернется удобный случай — это будет стоить ему жизни… В первый раз за последнее время для Сирены забрезжила надежда!
Когда занятия окончились, испанке страшно захотелось пить. Она спустилась на кухню и, к своему изумлению, обнаружила там Рэн. Девочка сидела за столом и с чавканьем поедала громадный кусок торта.
— Ты что здесь делаешь в такое время? — спросила Сирена. — Тебе уже давно пора спать!
— Я никак не могла уснуть, мисси-мэм, — пробормотала девочка, потупив глазки. — Я проголодалась.
Господи, могла ли она признаться своей благодетельнице, что по всему дому прячется от хозяина, только бы тот не застал ее в постели и не начал бы лезть со своими гадкими поцелуями?!
Внезапно Сирена увидела зловещую тень у двери. Стефан! Испанка осторожно налила себе в кружку молока и села подле ребенка.
Едва Лэнгдом вошел, ухмыляясь, в кухню, Рэн сразу вся съежилась, уронила на пол недоеденный кусок торта и начала как-то странно всхлипывать.