Риган рывком поставил ее на ноги.
— Снимай одежду, — приказал он. — Ты всегда имела склонность таскать на себе всякие траурные тряпки. Меня тошнит от твоего мрачного наряда. Снимай его!
— Нет.
— Ну тогда я сам это сделаю, — зарычал Риган, разрывая на Сирене платье от горла до пояса.
Сирена испустила легкий вскрик, как только Риган поцеловал ее уже потемневшими от страсти губами. Все чувства завертелись в ней вихрем, воспарили на головокружительную высоту. Забыв обо всем, женщина крепче обхватила мужа руками, привлекая его к себе.
Сирена жаждала все новых прикосновений, хотела насладиться вкусом его губ, запахом кожи. Она безумно изголодалась по Ригану и даже не понимала этого! Лишь сейчас Сирена поняла, что этот человек, которого она обожала всем своим существом, нуждается в ней, безумно хочет ее! И Сирена захотела его в ответ.
Он отвечал на жаркие объятия супруги столь же горячими — каждый почти как ожог — поцелуями.
* * *Потом они лежали в объятиях друг друга, наконец обретя успокоение. Сирена томно закрыла глаза.
— Дорогая, — мягко проговорил Риган, еще крепче прижимая к себе супругу и тем самым побуждая ее ответить, — дорогая, ты еще не изменила своего решения? Ты ведь поедешь со мной завтра? Скажи, что едешь. Я должен услышать это от тебя самой.
— Тс-с-с, — прошептала Сирена, нежно накрыв ладонью его губы. — Мы поговорим об этом чуть позже.
— Нет, — мягко возразил Риган, — мы должны обсудить все прямо сейчас. Я хочу, чтобы ты поехала в Испанию вместе со мной. Калеб в Голландии, учится в школе. В Испании мы будем ближе к нему, чем здесь. Ну скажи, что едешь!
— Но Михель, — возразила Сирена со слезами в голосе, — я не могу оставить его…
— Милая, Михеля уже давно нет, и то, что ты останешься здесь, ничего не изменит.
— Но я не могу, не могу покинуть его, — разрыдалась Сирена. — Да, я ненавижу этот остров за все, что он у меня похитил, но я не могу уехать отсюда…
— Я не могу уехать, — повторяла Сирена, уткнувшись лицом в подушку, — и, пожалуйста, не заставляй меня…
— Нет, — печально проговорил Риган, — я не буду заставлять тебя делать что-либо против твоей воли… Но я решил твердо: утром еду. Если ты переменишь свое решение, то…
Ответом Ригану были приглушенные рыдания Сирены — она еще глубже зарылась лицом в подушку. Ван дер Рис вытянулся рядом с супругой, обнял ее, попытался утешить. «Боже, — подумала она, — как я его люблю! Почему я не могу поступить так, как он просит?» Риган принял решение уехать — все равно, с ней или без нее. И так оно и будет, половинчатости ее муж ни в чем не терпел! Но сможет ли она, Сирена, выжить без него? А с другой стороны, как можно оставить Михеля?
Ночью Риган иногда просыпался, тихо вставал с постели и, замерев, подолгу смотрел на Сирену, стараясь как можно глубже запечатлеть ее черты в своей памяти.
Сирена пошевелилась, почувствовав на себе один из таких взглядов, словно бы тот был любовной лаской. Она села на постели, волосы темными завитками рассыпались по плечам, в глазах влажно поблескивали невыплаканные слезы, щеки — это было видно даже в полумраке комнаты — горели.
— Послушай, Риган, ведь твой корабль еще не готов к отплытию. Ты планировал отправиться в путешествие в конце месяца. Зачем же уезжать так скоро?
— Ты знаешь зачем, дорогая. Это просто становится вопросом выбора: Михель или я. Сегодняшняя ночь напомнила, как сильно ты мне нужна и как страстно я тебя люблю. Но, увы, в моей жизни не будет места для некоего получеловека в качестве супруги, я тебя ни с кем делить не собираюсь. Пусть Михель останется в твоем сердце, но только в нем одном, умоляю!.. Едем вместе, Сирена, будь моей…
Сирена потупилась, не в силах больше видеть боль, застывшую во взгляде Ригана. Когда несчастная женщина вновь подняла глаза, выражение лица мужа сделалось уже холодным, хотя и с оттенком горечи.
— В таком случае… до свидания, Сирена, — проговорил ван дер Рис. — Если тебе наскучат твои молитвы и ночные бдения, ты сможешь присоединиться ко мне в Кадисе. Но запомни: я не собираюсь ждать вечно!
— Понимаю, — без всякого выражения ответила Сирена и почти шепотом, чувствуя, что слова застревают в горле, добавила: — Счастливого пути, милый…
* * *Сирена быстро спустилась по лестнице и выбежала в сад. Трава на лужайке вся блестела от росы. Туфли мгновенно промокли. Сирена дрожала от зябкого утреннего воздуха.
Не обращая внимания на влажную от росы траву, она встала на колени у могилы сына. В ее памяти пронеслись воспоминания о смеющемся личике Михеля.
— Михель, Михель! — вскричала Сирена и бросилась всем телом на небольшой земляной холмик.