– Нам нужно уйти отсюда, Роуз. Мы сможем продолжить нашу беседу в более безопасном месте.
– Беседа окончена, я отказываюсь от вашего предложения, Ром. Прошу вас, проявите благородство и смиритесь с моим отказом.
– Бог с тобой. – Любая настойчивость сейчас могла только навредить ему.
– Простите. – Улыбка выдала ее искреннее сожаление. – Вы добрее, чем я могла ожидать.
– Нет, я не добрый, – буркнул он в ответ. – Я джентльмен. В этом разница.
Она тихонько рассмеялась, прикрывая рот рукой.
– В любом случае вы обращались со мной очень хорошо для женщины такого ... такого ... Сейчас, когда мы ... О Боже!
– Что?
Приложив руку к шее, она повернулась кругом, уставившись себе под ноги.
– Мой медальон потерялся!
– Он у меня, цепочка оборвалась.
Ром передал ей медальон, бросив взгляд на удивительную камею.
– Благодарю вас. Этот медальон очень много значит для меня, – проговорила она, зажав медальон в ладони.
Они оба замолчали. Странное смущение, обычно несвойственное ему в обществе женщин, вдруг овладело Романом.
– Вы окончательно изменили свое решение? – спросил он снова.
Она кивнула.
– Я должна извиниться. Я не ... из тех женщин, которые дарят мужчине фальшивую надежду. Я думаю, будет лучше, если мы расстанемся друзьями и забудем то, что произошло этой ночью.
– Вы можете забыть? – Он подошел к ней совсем близко и заглянул в, глаза.
– Я обязана...
– Но ...
– Я должна идти.
Так как он не двинулся с места, ей пришлось обойти его.
– Роуз, подождите! – Он бросился за ней, когда она выскользнула из их убежища и поспешила к выходу. – Вам нельзя идти одной.
Она на какой-то момент задержалась в дверях.
– Но и с вами мне тоже нельзя.
– Бросьте, Роуз. Я сказал, что не буду насильно заставлять вас.
Снова послышался ее переливчатый смех.
– Я не об этом.
– Хотя ... это не кончено, Роуз. – Он сделал к ней шаг, едва удерживаясь от того, чтобы заключить в объятия. – Я найду вас, и мы закончим то, что начали.
Печальная улыбка тронула ее губы.
– Спокойной ночи, Ром, – сказала она и исчезла на темных тропинках Воксхолла.
Глава 2
Проснувшись на следующее утро, Анна не сразу поняла, где находится. Все еще находясь под впечатлением от сна, она думала об Энтони и тянулась к нему всем своим, сердцем ... Больше года назад смерть отняла у нее брата, отняла грубо и безжалостно. Но каждое утро она просыпалась в надежде найти его рядом. Так было всегда. И каждое утро ее ждало горестное разочарование.
Ее рука потянулась к шее, и Анна вздрогнула, не найдя медальона на привычном месте. Она приподняла голову, слава Богу, он лежит на бюро, она ясно видела его в лучах солнца. И тут она вспомнила руку Рома на своей шее, когда цепочка порвалась ... «Ром! О Господи!»
Она снова откинулась на подушки. Чувство горького стыда охватило ее, когда события прошлого вечера всплыли в ее сознании. Какой дьявол вселился в нее? Она лежала, прикрыв рукой глаза, потрясенная собственным поведением. Анна вспомнила, как увидела кольцо с этим таинственным символом, как пошла за группой молодых людей и девиц, как ... Она сделала это в надежде хоть что-то узнать о смерти Энтони, а не для того, чтобы ее тискал незнакомый мужчина.
Чувство вины не давало покоя. Все верно, разве что слово «тискал» не очень подходит ... Приставал? Нет, тоже не годится. Ласкал? Дрожь возбуждения пробежала по телу при воспоминании об удивительных ощущениях, которые она испытала. Нет, это были не просто ласки, это было настоящее обольщение. Несомненно, ее соблазнил мужчина, который понимал толк в подобных делах.
Чувство огромной, ни с чем не сравнимой радости заставило ее поскорее спрятать свой секрет поглубже и рассмеяться как школьница. Наконец-то она поняла, из-за чего весь этот шум! Распутница! Анна каталась по постели, ее щеки пылали, и она старалась выбросить стыдливые ... шокирующие ... сладостные ... невозможные воспоминания из головы.
Прошлым вечером она вовсе не собиралась пускаться в эротические приключения. Ведь она, можно сказать, почти была помолвлена. И разве смеет она мечтать о мужчине, который никогда не станет ее мужем? Нет, разумеется, нет. Лучше бы ей подумать о своем бедном брате. Не скандальная авантюра, а он, Энтони, должен занимать ее мысли.
Отбросив одеяло и поднявшись с постели, она прошла к бюро. Взяв медальон, раскрыла его. Внутри были две миниатюры: на одной изображена она, на другой – Энтони. Художник изобразил брата с изумительной достоверностью, сумев передать даже блеск в его беззаботных карих глазах. Темные, почти черные волосы завивались над высоким лбом, как у маленького мальчика, он обычно забывал стричь их. Она печально улыбнулась, вспоминая, как отчитывала его за это. И, пожалуй, он единственный хранил независимость, досаждая отцу. Ее миниатюра была сделана раньше, когда ей едва исполнилось шесть лет. У него тоже был портрет, сделанный в этом возрасте, но в день ее шестнадцатилетия он подарил ей более поздний.
Энтони всегда знал точно, что ей нужно, всегда умел найти необходимые слова. Они были близнецами, и их мысли и чувства были настроены на одну волну. Господи, что бы он сказал, если бы узнал о том, что произошло с ней вчерашней ночью? Когда первая слеза скатилась по щеке, негромкий стук в дверь отвлек ее от печальных мыслей.
– Анна, милочка, ты проснулась?
– Да, мама. – Всхлипывая, она искала, чем бы вытереть глаза, тем временем мать вошла в спальню.
Увидев дочь в слезах, Генриетта Роузвуд сочувственно покачала головой и протянула Анне носовой платок, отделанный тонким кружевом:
– Возьми, дорогая.
– Спасибо, – прошептала Анна, понемногу успокаиваясь.
Взгляд матери упал на медальон, который держала Анна, и она вздохнула. Взяв медальон, она взглянула на миниатюру Энтони. Ее губы дрогнули, но тут она заметила порванную цепочку.
Анна, что с цепочкой? – спросила Генриетта, указывая на медальон.
– Порвалась вчера ночью.
– Мне кажется, ты говорила, что, несмотря на то, что ты заблудилась, все обошлось без приключений. – Тревожные нотки послышались в тоне Генриетты, когда она подвела дочь к туалетному зеркалу и усадила ее. – Ты говорила мне, что в Воксхолле никто не приставал к тебе.
– Это так.
– Анна! – Генриетта скрестила руки на груди и пристально посмотрела на дочь. Именно этот проницательный взгляд она выработала за многие годы замужества с морским офицером. – Так к тебе приставали или нет? Как могла порваться золотая цепочка? Ничего подобного никогда не случалось.
– Никто не приставал ко мне, мама. Просто медальон упал, когда кто-то нечаянно толкнул меня. – «Ведь обольщение не есть приставание, правда?»
– Хм ... – В какой-то момент Анне показалось, что мать не верит ей. Но она знала, что опасность миновала. Генриетта осторожно положила медальон на туалет. – Что ж, тогда мы должны починить его. Я знаю, как он тебе дорог.
– Спасибо, мама.
– Я прослежу за этим. Сегодня днем останься дома, дорогая, вечером мы приглашены к лорду Хаверфорду, и я хочу, чтобы ты тщательно подготовилась.
Лорд Хаверфорд ... Мужчина, которому она обещана чуть ли не с пеленок, хотя и неофициально ... При мысли о нем в сердце закралось чувство вины.
– Хорошо, мама.
– И, пожалуйста, милая, надень желтое платье. Оно так идет тебе.
Анна молча кивала, пока мать перечисляла, как причесаться, какие украшения выбрать, а дальше последовали перчатки, духи – список, казалось, не кончится никогда. Слушая подробные наставления не в первый раз, она не очень вникала в смысл.
– ... и так как мы приглашены к лорду Хаверфорду на «семейный» обед, я думаю, не надо напоминать тебе, что ты должна быть само очарование, дорогая. Ты должна произвести наилучшее впечатление на его родных, твое будущее в твоих руках.
– Что? Близкие графа будут присутствовать на обеде?