Только не это!
Пусть уж лучше меня заберёт этот дьявол!
Я невольно повернулась, желая взглянуть в лицо «жнеца смерти». Тяжелый взгляд чёрных глаз поймал меня в капкан, и я ощутила, что просто физически не могу отвести глаза…
Мгновение замешательства.
Ну же! Оставь меня себе!
Чёрные глаза слегка расширились, будто в удивлении.
– Я не сказал, что отказываюсь, – медленно проговорил демон, обдавая меня запахом бурбона.
Он пьян? В таком случае, возможно, мне даже удастся сбежать. Шальная мысль засела в мою голову, возрождая желание жить.
Он продолжал буравить меня взглядом, слегка прищурившись:
– Просто я знаю своему подарку куда более полезное применение, – с этими словами он шагнул к двери, увлекая меня за собой.
Что он имеет в виду? О черт…
Дверь распахнулась, и меня ослепило солнце.
Нужно сбежать. Сейчас. Пока меня не изнасиловали и не бросили в каком-нибудь сыром подвале!
Но когда глаза, наконец, привыкли к яркому свету, я невольно раскрыла рот в изумлении.
Что это? Море?
Видимо это все-таки сон. Такой нелепый и пугающий.
Меня вдруг захлестнуло умиротворение.
Море я люблю…
И тут же врезалась в преграду, в виде широкого плеча обтянутого кожаной курткой. Мой пленитель неожиданно остановился, все ещё продолжая удерживать мое запястье. Так и не повернувшись, он снова возобновил быстрый шаг.
Кто он такой? И каковы мои шансы убедить его вернуть меня на сушу?
Его длинные каштановые волосы трепало резвыми порывами ветра, словно спутывая гриву льва. Кожаная куртка обтягивала широкую спину. В ухе виднелось несколько колец.
Пират?
Ну, это все объясняет. Я точно сплю. Или же свихнулась окончательно.
Пока он тащил меня вслед за собой по палубе, я немного огляделась. Теперь одно я знала наверняка. Это совершенно определенно корабль. Самый что ни на есть чертов корабль! Ну, или же я брежу. Как показалось моему разыгравшемуся воображению, вполне смахивающий на Чёрную жемчужину.
Неужели все-таки пираты? В наше время? Они явно не походили на сомалийских. Антураж этого плавучего корыта скорее напоминал средневековых пиратов.
Мои познания в кораблях заканчивались на способности отличить яхту от вёсельной лодки, а воображению и вовсе не стоило доверять.
Бред какой-то. Если бы не столь реалистичные побои, можно было подумать, что меня снимает скрытая камера.
В фильмах подобные ситуации обычно оказываются чем-то вроде перемещения во времени, но на руке моего нового «хозяина» мелькнул последний эпл-вотч, что разубедило меня в фантастической развязке моей жизни.
Я вдруг осознала, что стою посреди каюты.
– Раздевайся, – приказал хозяин.
Нет!
Я оцепенела от ужаса.
Косматый демон повернулся. Запущенная борода и нестриженые волосы скрывали большую часть лица. На оценку оставался лишь прямой аристократический нос, густые брови и глаза, чернее ночи.
Сейчас они грозно взирали на меня.
– Раздевайся, я сказал! – повторил хозяин тоном, не принимающим отказа.
И уже через секунду я оказалась в тесном помещении. Огромные руки одним движением разорвали остатки балетной пачки.
Мой рот открылся в немом крике…
Стоя на мостике, Пирс услышал быстро приближающиеся шаги. Сделав очередной обжигающий глоток из фляжки, он повернулся к двери.
– Кэп, у нас гости, – матрос мялся в проходе, будто чувствуя свою вину за появление незваных визитеров.
– Какого черта? Кто?
– Мистер Слоун. Сказал, что у него к Вам безотлагательное дело.
Пирс неторопливо закрыл фляжку:
– Пойдем, посмотрим, почему он ставит под сомнение своё место в клубе, – пробормотал капитан, следуя за матросом.
– Слоун, ты считаешь себя выше моих правил? – начал он, едва спустившись в трюм, – даже мои работники, как оказывается, дисциплинированней, чем клиенты.
– Пирс, дружище, не кипятись! Я бы не появился без предупреждения, если бы у меня не было весомого повода, – он выдержал торжественную паузу, – На протяжении долгого времени ты устраиваешь для нас незабываемые представления. Я давно хотел отблагодарить тебя.
Пирс, закатив глаза, устало опустился в кресло у стены:
«Пора заканчивать с этими больными ублюдками. Ради исполнения своих извращённых фантазий они готовы лизать мне зад, – его мысль прервало нечто, лежащее на полу посреди темной комнаты».