Их обмен заставляет меня улыбаться, но делает тоскливой, напоминая мне, что я потеряла, когда у меня забрали Иккона.
С руководством Ксиа, я беру на себя задачу по обеспечению проводами на ближайшие дни. Распутывая их, вставляя их в аппарат, чтобы разрезать, иногда передавая инструменты Ксиа, когда она нуждается в них.
Ксиа любит и гордится своей работой. У нее есть командная грань, которую она не боится показать, выполняя работу.
Среди рабочих с Шихонгом во главе всего этого, легкий и заразительный товарищеский дух. Каждый день он рассказывает нам шутки или истории о Земле.
— В какой-то момент была куча идиотов, которые привыкли думать, что Земля плоская, — говорит он, когда мы готовимся к уходу на обед. Это мой третий день здесь, и мне начинает нравится быть с Ксиа, Шихонгом и остальной командой. — Тогда долгое время люди привыкли полагать, что они были единственными разумными существами.
— Просто еще одно доказательство того, что люди глупы, — говорит Ксиа, с горечью в голосе. — Последние в нашем роде и что мы делаем? Мы заканчиваем тем, что становимся порабощенными и убитыми.
— Это не всегда будет так, Ксиа, — тихо говорит он, его юмор исчезает, когда тон становится мрачным. — Когда-нибудь люди снова получат свободу.
— Ты должен думать, что ты говоришь, Шихонг, — говорит один из рабочих с усмешкой. Его зовут Джоген, и я подозреваю, что он и Ксиа больше, чем просто друзья. — Если кто-нибудь из этих дракских ублюдков услышит тебя, они подумают, что ты один из тех борцов за свободу в восстании.
— Я? Борец? — смеется Шихонг. — Я всего лишь трус. Кроме того, у меня есть дочь, о которой я забочусь, и я слишком стар. Пусть молодые сразятся в хорошей борьбе.
— Может быть, мы сможем вернуть нашу свободу без всякой борьбы, — говорю я. — Не всем Андрасари нравится, как с нами обращаются.
Я думаю об Икконе, который умер из-за меня, других существ Андрасари, которые погибли в Йоа за то, что не поддержали наше порабощение. Я помню Эйин, Най Са, говорила Терону, чтобы освободил меня в тот первый день.
У Ксиа вид крайнего сомнения, но Шихонг кивает.
— Все, что потребуется, это чтобы к власти пришел новый Конай с мышлением о равенстве…
Он прерывает свою фразу, когда дверь резко открывается и отряд охранников андрасари врываются в комнату. Они бросили жесткий взгляд на всех нас, когда они формировали блокаду перед дверью.
То, как они смотрят на нас, беспокоит меня. Не только с обычной неприязнью. Со зловещим видом удовлетворения и злого предвкушения.
Как будто они застали нас делающими что-то, чего не должны и не могут дождаться, когда мы заплатим за наши проступки.
Высокий и коренастый мужчина андрасари с седеющими волосами проталкивается к передней части охранников.
Мое сердце стучит сильнее в груди, дыхание учащается. Нет никакой ошибки в чертах его лица, потому что я видела это бесчисленное количество раз в моих кошмарах.
Это означает, что если он здесь, что-то ужасно неправильно.
Он улыбается, но я не могу назвать это так. Его губы, растягиваются над зубами, открывая их, тревожащим образом, в то время как в его золотых глазах вихрь ненависти. Его золотистые глаза пронеслись над нами с отвращением. Не похоже, что он узнал меня. Поскольку я человек, легко забываемая для него.
Он лезет в карман своего серого пиджака и достает обычную белую прямоугольную карточку, держа ее в воздухе. На нем написан текст, но пальцы скрывают его.
— Вы знаете, что это? — спрашивает он. Мы все напряжены и молчаливы. — Это ключ к оружейному складу. Несколько дней назад он был взломан, и было украдено оружие.
Затем его ужасный взгляд застревает на Ксиа, лицо которой поражено ужасом. Он подходит прямо к ней.
— Но вы уже знали это. Я нашел карту у вас.
Ксиа открывает рот, но звук не выходит. Черты лица Шихонга тесно связаны со страхом и гневом. Он заслоняет собой Ксиа перед мужчиной андрасари.
— Она не делала этого, зевъена Ронан, — говорит Шихонг, сжимая кулаки по бокам. — Я нашел эту карту. Я намеревался вернуть ее...
Шихонг не может закончить свой ответ. Андрасари по имени Ронан сжимает кулаки и бьет его по животу.
Вскрикивая, Шихонг пошатывается и сгибается от боли. Ронан не смягчается. Он ударяет коленом ему в лицо, прежде чем провести кончиками пальцев, измененными в когти.
Как один, мы взорвались криками гнева. Ксиа и я добираемся до Шихонга, который рухнул на пол, а остальные нападают на Ронана и охранников.
Люди не очень далеко продвинулись. Андрасари быстро отражают их нападение, убивая некоторых из них, пока наносят вред другим. Шихонг много значил для этих людей, раз они пожертвовали своей жизнью, чтобы отомстить андрасари.
— Твое наказание за воровство - смерть, — плюнул Ронан в ошеломленного Шихонга, лежащего на коленях Ксиа. Кровь свободно стекала из носа Шихонга и в месте где Ронан провел по его щеке. Его левый глаз опухший и быстро становится фиолетовым. Ронан машет рукой над всеми нами. — Собери остальных. Они попадают в тюрьму за неподчинение.
— Это ложь! — сплевываю я, мое сердце стучит в груди. Возмущение кипит во мне и лишает логики, чтобы держать рот на замке. — Мы ничего вам не сделали. Вы напали первым.
Ронан поворачивается лицом ко мне, его глаза сияют от полной ненависти. Он поднимает руку, намереваясь ударить меня, когда Ксиа кричит на него со слезами на глазах.
— Она зевъет Най Терона. Если вы причините ей вред, то ответите ему за злоупотребление его имуществом.
Ронан выглядит так, будто он все равно ударит меня, а я не отступаю. Я окаменела от ярости и более чем готова убить его за ужасные вещи, что он сделал. За Шихонга, Ксиа, этих людей и за себя.
Он опускает руку, чтобы обернуть стальные пальцы вокруг моей руки, когда он и его охранники направляют нас к заключению.
Глава 11. Сила
Они оставляют мертвых, а остальных бросают в одну большую камеру.
Кроме Шихонга.
Когда они уносят его, Ксиа просит их взять ее, вместо него, слезы свободно текут из ее глаз. Ронан поражает ее электрошокером, с напряжением намного выше необходимого. Упав на пол, она сильно трясется, ее крики эхом отдаются от стеклянных стен.
— Пожалуйста, остановитесь! —я умоляю его, проглатывая свой гнев в страхе за жизнь моей подруги. — Пожалуйста! Вы убьете ее.
Ронан насмехается надо мной, его намерение ясно: убийство Ксиа именно то, что он хочет сделать. Он отпустил Ксиа, и умчался из камеры со своей стражей.
Стоя на коленях, я притянула Ксиа к своей груди. Ее кожа горячая и покрыта потом, а ее брюки - влажные, тело иногда дергается, когда она восстанавливается после разряда тока.
Ярость возвращается, закипая в груди. Я чувствую боль Ксиа, когда она плачет, потому знаю, что это такое. Я потеряла того, кого любила, без возможности изменить что-либо.
— Это моя вина, — шепчет она. — Это моя вина, что он умрет. — Боль плавает в темно-коричневых глубинах ее открытых глаз. — Я та, кто обнаружил, ключ от оружейной, брошенный на пол. Я не вернула его, потому что думала ... я думала, что смогу использовать его когда-нибудь.
Поглаживая ладонью по лбу, я размышляю над ее словами.
— Но откуда он узнал, что он у тебя?
Ксиа села и слезы снова потекли из ее глаз.
— Какое это имеет значение? — сердито говорит Ксиа. — Теперь у них мой отец. Он признался, что он тот, кто нашел карту, и они обвиняют его в воровстве. Для людей никогда не бывает справедливости. — Она опустила голову и обхватила лицо ладонями. — Они убьют моего отца, и все, потому что у меня была какая-то глупая надежда, что мы сможем быть свободными. Мы никогда не выберемся из этого ада!
— Мы вытащим твоего отца, Ксиа, — я дотягиваюсь, чтобы утешить ее. Она вздрогнула от моего прикосновения. Я вкладываю больше уверенности в мои слова, чем чувствую. — Мы что-нибудь придумаем.