— Это истинная причина, по которой ты вернулся так быстро, Терон? — спрашивает Ронан, беспокоя меня. — Ты отменил свою важную встречу, чтобы прибежать, и спасти своего маленького человека-раба?
Взволнованный тем, что разворачивается, я наступаю на него. Когда это стало таким? Ронан всегда был другом Афата, но он никогда не относился ко мне как к врагу.
Теперь я больше не уверен. Мне также не нравится, что его слова содержат правду.
— Ты подразумеваешь что-то опасное, Ронан, — говорю я, мой тон низкий и наполнен предупреждением.
— Я слышал о том, что произошло на этом горном заводе в Ваке. Беспорядки, которые вышли из-под контроля, потому что ты позволил своему рабу говорить за тебя. Вместо того чтобы уничтожить непочтительных людей, которые пытались сражаться, ты пощадил их жизни из-за просьбы своего зевъет. — Взгляд Ронана темный и наполнен отвращением. — Я боюсь, что твоя позиция скомпрометирована, Терон. Твои ценности разрушаются из-за отвратительной природы человека.
Я хватаю его за переднюю часть пиджака и притягиваю ближе, готовый убить его за то, что он говорит правду. Но он не уклоняется от меня.
— У нас была долгая и успешная дружба, Ронан. Было бы позором для нас потерять ее из-за твоего неуважительного языка.
— Я прошу прощения. Я оговорился, — говорит он, его тон непримиримый. Он улыбается с триумфом. Холодок вьётся вдоль моего позвоночника, от того как он похож на Афата прямо сейчас. Я чувствую отвращение и освобождаю его. — Ты попросил меня расследовать нападение на тебя и я это сделал. Человек, которого я заключил в тюрьму, помог в краже оружия.
Заявление Силы о невиновности человека и ее подтекст, что планировал Ронан, звучали у меня в голове. Тогда я ей не верил, но едва скрытое презрение во взгляде Ронана , заставило меня сомневаться.
Почему Ронан использовал этого человека как козла отпущения, если ему нечего скрывать? Появилась темная мысль, что, возможно, Ронан организовал атаку на меня. Тем не менее, когда ты знаешь кого-то долгое время и считаешь, их своими союзниками так же долго, не стоит сомневаться в их лояльности.
— Откуда ты это знаешь? — спрашиваю я его. — Ты проследил расположение его ошейника возле оружейного склада во время нападения на меня?
— Нет, потому, что нет необходимости. Владение ключом является доказательством его вины.
— Если бы он был виноват, он бы не сохранил его.
— Почему ты защищаешь человека? — насмехается Ронан. Он выглядит сердитым, как будто не ожидал, что я буду подвергать сомнению его решения.
— Это не правосудие. Ты сделал мне медвежью услугу, наказывая другого, пока настоящий виновник нападения все еще бродит на свободе.
Он выпускает многострадальный вздох.
— Я хотел смолчать, но ты не оставляешь мне выбора, — говорит он. — Конай чувствует, что это необязательно. Я продолжу расследование нападения, особенно сейчас, когда мы нашли подозреваемого. Он предпочел бы, чтобы я публично казнил человека за преступление и обратил свое внимание на важные вопросы.
Я не удивлен, что Афат считает нападение, которое почти забрало мою жизнь «несущественным делом».
— Это не закончится хорошо, Ронан, — говорю я. — Если ты убьешь человека, которого другие считают невиновными, это станет катализатором, который приведет ещё одну войну к нашим воротам.
— Я действую по приказу Конай. — Его тон упрям, его глаза блестят от возбуждения. — Завтра человек заплатит цену, в качестве примера для других, за последствия того, что бросают нам вызов. Если они хотят войны, пусть будет война. И тогда я убью их всех.
Глава 13. Терон
Двор Андрака переполнен людьми, в это утро казнят человека.
Стражи Андрасари окружают их, сдерживая. Мы с Силой стоим под навесом Андрака, вне толпы.
В центре есть платформа. На ней осужденный человек привязан к столбу.
— Тебе не обязательно быть здесь, — тихо говорю я Силе. Она не сказала мне ни слова со вчерашнего вечера. Меня часто раздражала ее болтливость, но теперь, ее молчание беспокоит меня.
Она говорит, только когда это нужно и избегает моего взгляда. Когда смотрит на меня, ее взгляд не сосредоточен, будто смотрит сквозь меня, как если бы хотела притворится, что меня не существует.
— Я должна ради Ксиа, зевъена, — говорит она тоном, лишенным каких-либо эмоций.
Я должен быть счастлив, что она наконец-то ведет себя так, как предполагается, но я далек от этого. Темная неприятная субстанция разливается в моей груди. Разнообразие эмоций, которые являются опасными, чтобы раскрыться для них, поскольку они идут, непосредственно, вопреки моих идеологий.
Вина, потому что человек, привязанный к столбу выше на платформе, умрет, отчасти из-за меня.
Гнев, что, несмотря на всю мою силу, я все еще не могу положить конец тому, что должно произойти.
И хуже всего, холодное понимание того, что, когда этот человек потеряет свою жизнь, Сила больше никогда не сможет смотреть на меня так, как делала это накануне.
Что должно быть хорошо. То, что мы почти сделали, было ошибкой огромных масштабов. То, что мы почти сделали, не должно даже рассматриваться.
Мои мысли возвращаются к настоящему, когда Ронан поднимается на платформу. Высоко наверху, на одном из балконов Андрака стоит Афат со своей стражей, контролируя происходящее внизу.
— Сегодня я научу вас всех ценному уроку, — начинает Ронан, обращаясь к людям. — Этот человек был признан виновным в воровстве и способствовал групповому нападению на нашего самого превосходного Най Терона Висклауда. За эти преступления Конай приказал, чтобы этот отброс был приговорен к смертной казни. Смерти, которой вы все будете свидетелями. Он должен быть примером последствий неповиновения и восстания против вашего зевъена. — Ронан повернулся к человеку. — У тебя есть что сказать? Ты раскаиваешся в своих преступлениях?
Сердитые бормотания распространялись по всей толпе, черты человеческих лиц искажались ненавистью. Напряженная энергия сгустила воздух до состояния студня, и, как будто стража знает об этом, они достают свое оружие. Несмотря на свою силу и подготовку, они являются неменяющимися андрасари, не способными принять другую форму, а люди превосходят их.
— Я люблю тебя, Ксиа, — неровный от эмоций голос человека сорвался, его багровое, исказившееся лицо, сверкает от слез. — В мое отсутствие, пусть Кахафура продолжит защищать тебя, благословит тебя счастьем и силой простить тех, кто причинил боль.
Предпочитая, чтобы люди просили пощады, Ронан насмехается и бьет человека по голове. Люди в толпе кричат, но стихают, когда он изменяется в дракона.
Его большая металлическая серая форма взмывает в небо. Порыв ветра от его крыльев толкает некоторых людей назад, его хвост щелкает туда-сюда, как ужасный хлыст.
Он ревет, вызывая огонь из недр своего тела.
Ему не нужно так драматично убивать одного человека.
Ему вообще не нужно убивать этого человека.
Человек на платформе храбро сталкивается с предстоящей казнью. Он не просит милосердия, даже когда Ронан опускает голову и изрыгает на него огонь.
Я слышал, как многие люди кричали, когда я их сжигал заживо, и всегда получал удовлетворение от этих криков.
Впервые я не испытываю радости от страданий человека.
Сжимая кулаки, я переношу страшный вопль. Даже в сильной боли он не умоляет.
— Не смотри, — говорю я Силе, потянувшись к ней, чтобы отвернуть ее, потому что не хочу, чтобы этот образ навсегда укоренился в ее голове. Она выворачивается, прежде чем я могу прикоснуться к ней. Ее глаза блестят от слез, в них танцует пламя.