Афат смотрит на меня, прежде чем полностью отступает к своей первичной форме. Затем поворачивается и выходит за двери.
Как он и я разделяем кровь? Почему я служу такому существу? Почему Андрасар в руках кого-то вроде него?
— Я слышал что-то тревожное, Ронан, — говорю я, как только Афат ушёл. — Ты убиваешь андрасари по обвинениям в поддержке восстаний людей, без того, чтобы сперва, судить по закону.
Он хмурится и не отвечает сразу.
— У всех нас есть работа, Терон, — говорит он, наконец, постукивая по поверхности своего стола. — В то время, как тебе поручено сохранять эффективность работы Андрасара, я тот, кто держит его в безопасности.
— Ты не выполняешь свой долг, подстрекая войну, — говорю я, нахмурившись. — Как думаешь, что произойдёт, если ты продолжишь это? Твои действия чреваты серьёзными последствиями.
Он насмехается.
— Действительно, есть последствия, и это страх. Я хочу, чтобы Андрасар понял, что ничего не выиграет, кроме смерти, от поддержки этих гнусных кретинов, населяющих нашу землю.
— То, что ты делаешь — порождает недовольство в Андрасари. Тогда восстание, которое когда-то было так легко подавить, станет намного труднее. — Я останавливаюсь.
— Я также узнал, что ты заключил в тюрьму рабов в Андраке, мой завъет среди них.
— Это истинная причина, по которой ты вернулся так быстро, Терон? — спрашивает Ронан, беспокоя меня. — Ты отменил свою важную встречу, чтобы прибежать, и спасти своего маленького человека-раба?
Взволнованный тем, что разворачивается, я наступаю на него. Когда это стало таким? Ронан всегда был другом Афата, но он никогда не относился ко мне как к врагу.
Теперь, я больше не уверен. Мне также не нравится, что его слова содержат правду.
— Ты подразумеваешь что-то опасное, Ронан, — говорю я, мой тон низкий и наполнен предупреждением.
— Я слышал о том, что произошло на этом горном заводе в Ваке. Беспорядки, которые вышли из-под контроля, потому что ты позволил своему рабу говорить за тебя. Вместо того чтобы уничтожить непочтительных людей, которые пытались сражаться, ты пощадил их жизни из-за просьбы своего завъета. — Взгляд Ронана тёмный и наполнен отвращением. — Я боюсь, что твоя позиция скомпрометирована, Терон. Твои ценности разрушаются из-за отвратительной природы человека.
Я хватаю его за переднюю часть пиджака и притягиваю ближе, готовый убить его за то, что он говорит правду. Но он не уклоняется от меня.
— У нас была долгая и успешная дружба, Ронан. Было бы позором для нас потерять её из-за твоего неуважительного языка.
— Я прошу прощения. Я оговорился, — говорит он, его тон непримиримый. Он улыбается с триумфом. Холодок вьётся вдоль моего позвоночника, от того, как он похож на Афата прямо сейчас. Я чувствую отвращение и освобождаю его. — Ты попросил меня, расследовать нападение на тебя, и я это сделал. Человек, которого я заключил в тюрьму, помог в краже оружия.
Заявление Силы о невиновности человека и её подтекст, что планировал Ронан, звучали у меня в голове. Тогда я ей не верил, но едва скрытое презрение во взгляде Ронана, заставило меня сомневаться.
Почему Ронан использовал этого человека как козла отпущения, если ему нечего скрывать? Появилась тёмная мысль, что, возможно, Ронан организовал атаку на меня. Тем не менее, когда ты знаешь кого-то долгое время и считаешь, их своими союзниками так же долго, не стоит сомневаться в их лояльности.
— Откуда ты это знаешь? — спрашиваю я его. — Ты проследил расположение его ошейника возле оружейного склада во время нападения на меня?
— Нет, потому, что нет необходимости. Владение ключом является доказательством его вины.
— Если бы он был виноват, он бы не сохранил его.
— Почему ты защищаешь человека? — насмехается Ронан. Он выглядит сердитым, как будто не ожидал, что я буду подвергать сомнению его решения.
— Это не правосудие. Ты сделал мне медвежью услугу, наказывая другого, пока настоящий виновник нападения всё ещё бродит на свободе.
Он выпускает многострадальный вздох.
— Я хотел смолчать, но ты не оставляешь мне выбора, — говорит он. — Конай чувствует, что это необязательно. Я продолжу расследование нападения, особенно сейчас, когда мы нашли подозреваемого. Он предпочёл бы, чтобы я публично казнил человека за преступление и обратил своё внимание на важные вопросы.
Я не удивлен, что Афат считает нападение, которое почти забрало мою жизнь «несущественным делом».
— Это не закончится хорошо, Ронан, — говорю я. — Если ты убьёшь человека, которого другие считают невиновными, это станет катализатором, который приведёт ещё одну войну к нашим воротам.