— Вот, — говорит она, вручая мне сумку, похожую на ту, которая была у меня до того, как я приехала сюда. — Тут кое-какая еда, её должно хватить на некоторое время.
Андрак ужасающе молчит, когда она торопит меня вперёд. Моё сердце глухо стучит в груди, несомненно, мы будем обнаружены. Часть меня питает недоверие к Эйин, но я сосредоточена на том, чтобы поспевать за её быстрым шагом.
В конце одного мрачного коридора Эйин прижимает руку к тому, что я предполагаю — сплошная стена. Но она ускользает, раскрывая пещеру абсолютной тьмы.
— Этот туннель ведёт мимо стен Андрака к аллее в городе. В сумке есть голографическая карта, чтобы ты не потерялась.
Она закрывает глаза и протягивает руку. В её ладонях формируется цветение золотого света в форме шара. Это сафур. Частицы энергии Эйин превращаются в светлое и слабое тепло.
Иккон делал их для меня, когда я была ребёнком, чтобы развлечь меня. Я не знала, что неменяющиеся андрасари тоже могут их создавать.
Золотой свет сафура сияет на её лице, когда она показывает, чтобы я взяла его.
— Тебе нужно идти сейчас, прежде чем он умрёт, — говорит она, указывая на сафур.
— В туннелях очень темно.
Я смотрю в зияющую черноту. Она пугает, но это мой побег. Тогда я снова встречаюсь взглядом с Эйин.
— Почему ты помогаешь мне?
Она указывает на свою щеку, где шрам скрыт волосами.
— Афат сделал это. Я назвала его жестоким за убийства и порабощения людей, когда всё это началось, и он ударил меня изменёнными пальцами. Терон пытался его убить, и ему это почти удалось, несмотря на то, что был так молод. — Она улыбнулась, как будто это было нежное воспоминание, когда на самом деле угнетающе. — Но я умоляла его не делать этого, потому что Афат был нашей единственной семьёй после смерти наших родителей. Афат продолжал убивать и порабощать ещё больше людей. Итак, ты видишь, что страдания людей всецело лежат на моих плечах. Если бы я дала Терону закончить работу — Афат был бы мёртв, а Терон был бы Конай сегодня.
— Это всё равно не изменило бы судьбы людей. Терон ненавидит всех нас.
— Кроме одного. — Она улыбнулась. — Иногда это всё, что нужно. Только один, чтобы изменить судьбу многих.
Глава 18. Терон
Прошлой ночью, когда я дремал в своём кабинете, в строенном маячке в ошейнике
Силы, сработал сигнал тревоги в моём имплантате. Она вышла за пределы Андрака.
Я проснулся и встал на ноги в считанные секунды, готов выследить её и притащить обратно в свою квартиру.
Только после того, как я выбежал из моего кабинета, вспомнил, что не должен гнаться.
Мне должно быть всё равно.
Это то, чего я хотел. Я прогнал её от себя, потому что как бы я не презирал Ронана, за то, что он сказал, он прав.
Сила отравила мои мысли, подорвала убеждения, которых я придерживался в течение многих лет. Поскольку человеческие восстания сильны и выходят из-под контроля, я сомневаюсь в своих действиях. Вместо того, чтобы убивать тех, кого признал виновными в непослушании, посадил в тюрьму.
Конечно, Ронан оспорил это, казнив их. Афат предоставил ему больше власти, чем обладаю я, и это превратило его в неузнаваемое существо.
С тех пор, как он подвергся атаке человека, злоба и ненависть Ронана усилилась. Он вызывает в воображении различные способы уничтожить людей, его последнее изобретение — ошейник, который взрывается и убивает человека, который его носит.
Это зашло слишком далеко, и я знаю, что даже некоторые андрасари, которые были несгибаемыми сторонниками порабощения людей, тоже так думают. Поскольку Ронан так же убивает свой собственный вид в мнимом соблюдении приказа, больше андрасаров присоединяется к мятежу.
Борьба усиливается, человеческий голос громче, и они, наконец-то, услышаны.
Я стою перед дверью в течение долгого времени, мой дракон тревожный и злой из-за того, что половинка моего огня сбежала. Он требует, чтобы я пошёл за ней и должным образом утвердил её, укусив, заклеймил, как свою пару. Таким образом, она никогда не захочет оставить меня снова.
Нет, я должен отпустить её. Хотя за стенами Андрака небезопасно, а её присутствие здесь может поставить под угрозу её будущее. Рабы внутри Андрака в безопасности, потому, что служат Андрасари, которые служат Конаю, но со временем Ронан убьёт и их. Поэтому я возвращаюсь в свой кабинет, моё тело напряжено от гнева. Я разъярён на себя, из-за того, что, несмотря на большую власть, которой наделён, я всё ещё бессилен. На самом ли деле это бессилие или всё же трусость?