Поморгав несколько раз, я привык к темноте. Я стал различать предметы и людей. Падишах возлежал на постели с позолоченным балдахином, обложенный шелковыми подушками. Он еще не снял свое облачение из атласа и соболей. Без тюрбана его лицо казалось бледнее на фоне покрашенной бороды и волос, а все тело — сморщенным. Запах сандалового дерева был таким сильным, что проникал наружу через дырочку, и я заметил мерцавшие свечи, которые источали запах ладана. Но даже они не могли заглушить ужасный запах его дыхания. «Словно смрад из львиной пасти», — вспомнились мне слова поэта Низами, когда главный чернокожий евнух повел меня к султану. Я не сомневался, что Накшидиль тоже почувствует отвращение. Она медленно, немного пошатываясь, стала приближаться к нему, но умело скрыла свои ощущения, и, думаю, Абдул-Хамид ничего не заметил.
Я почувствовал облегчение, когда увидел, как она встала на колени, подняла край одеяла и поцеловала его, а затем скользнула к султану в постель. Но я забыл напомнить ей, чтобы она поцеловала ему пятки. Я не знал, догадается ли она сделать это, но увидел, что нет. Очень скоро она уже лежала лицом к лицу с ним, и мне оставалось только надеяться, что старика не разочарует и не рассердит такое невнимание.
Накшидиль закрыла глаза, но не от страсти. В этом я не сомневался. Старый негодяй приблизился к девушке и поцеловал ее в губы. Он отбросил одеяла, расстегнул тунику Накшидиль и опустил свои пухлые руки ей на груди. Пока я следил за этим, мне тоже захотелось ощутить нежность ее плоти. Безо всякой прелюдии он забрался на нее и вонзил в нее свое жало. Я почувствовал, как меня охватила страсть, и ощутил пронзительную боль от невыносимого желания, которое я не мог удовлетворить. Накшидиль вскрикнула, и султан, забывшись от явного восторга, снова прильнул к ее устам. Через некоторое время, показавшееся мне вечностью, он вышел из нее. Я вздохнул, радуясь, что все закончилось, и тут же затаил дыхание, увидев бледное и неподвижное лицо Накшидиль. Она не проявляла признаков жизни. Неужели такое могло случиться? Неужели он убил ее своей похотью?
5
Новость о смерти пронеслась по гарему, словно конь, у которого подожгли хвост. По большому базару, куда меня отправили купить зелья и мази, ползли слухи. Ты слышал? Ты слышала? Турки повторяли эту новость с надеждой и страхом. Похороны сегодня. Чьи похороны? Султана. Султан умер. Неужели султан умер? Как это могло случиться? Я видел его в пятницу. Он сидел на сером коне, а рядом на белой лошадке ехал его десятилетний сын. Ты видела его зонтик со спицами, усеянными бриллиантами? Да, конечно, но, пока он направлялся в мечеть Айя-София, его окружали сотни янычар. Не может быть, чтобы халиф умер, он ведь бессмертен. Как он умер? Он находился в зале для представлений, наслаждался игрой гаремных музыкантш и танцовщицами. Не может быть! Как это близко к истине. А почему, собственно, он не мог умереть? Он был лишь султаном. Он умер прямо в зале? Нет, это случилось позднее в тот вечер; он упал и потерял сознание. Придворные лекари сообщили, что у него случился удар. Как бы то ни было, к утру он умер.
Я вернулся в сераль и увидел потрясенных рабынь, слонявшихся повсюду, словно дрожащие призраки. Некоторые горевали, оплакивая свою жизнь не меньше, чем смерть султана. Накшидиль сидела на своем диване, она была потрясена случившимся.
— Должна признаться, — говорила она Пересту, — что я забеспокоилась, когда Тюльпан сказал, что меня может вызвать султан. А когда, — продолжила она, кивнув в мою сторону, — Тюльпан пришел за мной, я испугалась еще больше. Войдя к султану, я понятия не имела, что следует делать, за исключением того, что надо поднять одеяла. Тюльпан, как хорошо, что ты мне напомнил об этом. Едва увидев его, я подумала, что умру. Абдул-Хамид был отвратителен, и мне стало дурно при мысли, что я должна лечь рядом с ним.
— Не спеши, расскажи нам подробнее, — просила Пересу.
— Я осторожно приблизилась к его ложу, собираясь с духом и надеясь, что неторопливая походка не выдаст моих истинных чувств. Он лежал там, маленький и высохший, спрятавшийся за черной бородой. Я вспомнила, что одна девушка назвала эту бороду «маской зла».
— Вы чувствовали его дыхание? — спросил я.
— Ну конечно. Он был весь пропитан ароматом сандалового дерева, но когда я приблизилась, то ощутила запах гнили. Мне пришлось собрать все силы, чтобы идти дальше. Я забралась в постель и легла ближе к нему. Сразу после этого я почувствовала его влажный рот на своих губах. Тьфу. Меня тошнит от одного воспоминания.