— Не прикасайся ко мне! — процедила я сквозь зубы. Он без малейших усилий перевернул меня на спину и прижал к земле.
— Я тебя ненавижу! — разрыдалась я. — Ненавижу!
В глазах у него вспыхнула едва сдерживаемая злость. Он держал меня очень крепко. И тут, к своему ужасу, я заметила в его глазах другой взгляд, смысл которого безошибочно поняла даже я, рабыня белого шелка. Он не собирался просто воспользоваться мной и потом отбросить за ненадобностью. У него были другие намерения — покорить меня своей нежной лаской, мудрой заботливостью и терпением, дождаться, пока я, гордая и свободная в душе, не брошусь к нему на шею как признавшая свое поражение рабыня.
Я устала сопротивляться. Слезы застилали мне глаза. Словно во сне до меня доносился перезвон колокольчиков Ланы, глухие ритмичные удары в щит и красивая мелодия, выводимая низкими голосами мужчин и взлетавшим над ними тонким, нежным голоском Юты.
Рука охранника потянулась к моему лицу.
Едва сдерживая подступающие к горлу рыдания, я отвернулась.
Внезапно вокруг послышались звуки борьбы, падающих на землю тел и ударов. Воздух наполнился стонами. Лана начала кричать, но ее крик тут же оборвался. Мужчины попытались вскочить на ноги, но были быстро избиты и связаны. Моему охраннику, рванувшемуся было к месту свалки, обрушилось сзади на голову что-то тяжелое, и он со стоном медленно осел на траву. Я попыталась подняться, но на меня навалились тела двух напавших из темноты женщин и придавили своей тяжестью к земле. Еще одна девушка набросила мне на шею веревочную петлю и затянула ее с такой силой, что я едва не задохнулась. Я открыла рот, чтобы закричать, и мне тут же заткнули его тугим матерчатым кляпом. Веревочная петля на шее несколько ослабла. Меня перевернули лицом к земле и туго связали за спиной руки. После этого веревка у меня на шее снова натянулась, и я была вынуждена подняться на ноги.
— Прибавьте огня! — приказала предводительница нападавших — высокая светловолосая девушка. Она казалась чем-то крайне удивленной. Одета она была в звериные шкуры. Ее руки и шея были увешаны примитивными золотыми украшениями. Стояла она, опираясь на короткое, облегченное копье.
По ее приказу другая девушка подбросила в костер охапку хвороста.
Я огляделась.
Стоя на коленях, девушки связывали последних двух охранников.
Лана и Юта тоже были связаны, изо рта у них торчали лоскутья матерчатых кляпов.
— Сделаем их своими рабами? — спросила одна из девушек.
— Нет, — покачала головой светловолосая предводительница.
Задавшая вопрос девушка указала рукой на Лану и Юту.
— А с этими что делать? — спросила она.
— Ты же видишь, — ответила предводительница. — Они самые обычные кейджеры. Оставим их здесь.
Сердце у меня запрыгало от радостной надежды. Значит, это лесные разбойницы, которых называют женщинами-пантерами! Те самые, что живут на свободе, в диких северных лесах, нападают на мужчин и иногда делают их своими рабами!
Они, конечно, видели, как я сопротивлялась. Они поймут, что я не прирожденная кейджера! Они возьмут меня с собой! Теперь я стану свободной! Возможно, они каким-то образом даже помогут мне вернуться на Землю. Но в любом случае они непременно меня освободят! Они должны меня освободить!
Однако пока что, стоя со связанными за спиной руками, с кляпом во рту и веревочной петлей, наброшенной мне на шею, я мало походила на свободную женщину.
— Подтащите мужчин ближе к костру, — распорядилась предводительница.
— Да, Вьерна, — ответила одна из девушек.
Девушки начали стаскивать охранников к костру. Рты у мужчин также были заткнуты кляпами. Только один из них находился в сознании. Над ним, наклонившись, встала одна разбойница, держа у его горла охотничий нож.
Некоторые девушки, подойдя поближе и присев, заглядывали в лица мужчин и обменивались насмешливыми замечаниями.
Я была восхищена той быстротой и бесшумностью, с которой они появились из темноты и взяли в плен охранников, управившись с ними так просто, словно это были женщины, а не мужчины.
Однако я тоже была связана.
Высокая светловолосая предводительница, Вьерна, в плотно облегающих ее стройное тело шкурах лесных пантер и с золотыми украшениями на руках и на шее, горделиво подошла к лежащей на земле Лане и копьем повернула ее лицом к себе.
— Ты хорошо танцуешь, — заметила она. По телу Ланы пробежала крупная дрожь. Вьерна посмотрела на нее с презрением и пнула ногой в бок.
— Кейджера! — процедила она сквозь зубы. После этого она подошла к Юте и точно так же пнула ее ногой, приговаривая:
— Рабыня! Кейджера!
Лана разрыдалась. Юта не издала ни звука, только на глазах у нее, я видела, заблестели слезы.
— Рассадите мужчин вокруг костра и привяжите их спиной друг к другу! — распорядилась Вьерна.
Разбойницы — их было человек пятнадцать — быстро выполнили приказ, принеся из фургонов кожаные ремни. Я поняла ее замысел: когда рассветет, издали будет казаться, что охранники по-прежнему пируют у костра.
Вьерна подошла ко мне.
Предводительница женщин-пантер внушала мне страх. Она была высокой и сильной. В ее варварской красоте ощущалась какая-то кошачья грация и высокомерие. Она казалась величественной и хищной в своих плотно облегающих шкурах и простых золотых украшениях.
Наконечником копья она уперлась мне в горло.
— Что будем делать с рабынями? — спросила одна из девушек.
Вьерна оглядела всех своих пленниц по очереди.
— Снимите с нее рубаху, — указала она на Юту, — и привяжите этих двух рабынь у ног их хозяев.
С Юты сорвали невольничью тунику, и веревками, наброшенными девушкам на шею, привязали их к ногам охранников.
Копье Вьерны продолжало упираться мне в горло.
Она долго смотрела мне в глаза.
— Кейджера, — наконец процедила она сквозь зубы.
Я отчаянно замотала головой: нет! Нет!
Некоторые из разбойниц принялись грабить фургоны, забирая с собой еду, деньги, одежду, ножи — все, что могли унести.
Вскоре они были готовы снова отправиться в путь.
Пришедшие в сознание охранники изо всех сил пытались освободиться, но кожаные ремни надежно удерживали их на месте.
Издалека должно было казаться, будто они спокойно сидят у костра рядом с лежащими у их ног невольницами.
В ночи ясно виднелись огни разбросанных на лугу костров, от одного из которых доносилось пение охранников.
Связанные мужчины отчаянно пытались ослабить ремни на руках. Думаю, это происшествие не обнаружится раньше наступления утра.
— Раздеть ее! — приказала Вьерна.
Я замотала головой: нет! Не нужно!
Через секунду сорванная с меня туника упала на землю. Теперь я стояла среди разбойниц обнаженная, как обычная рабыня.
— Бросьте ее рубаху в огонь! — скомандовала Вьерна.
Мгновение — и сорванная с меня туника исчезла в языках пламени. Теперь ее нельзя будет использовать в качестве образца моего запаха для домашних, прирученных слинов, специально натасканных для охоты за беглыми рабами.
— Подбросьте еще хвороста в костер! — распорядилась Вьерна и, отвернувшись от меня, с гордо поднятой головой подошла к связанным мужчинам.
В пляшущем свете вспыхнувшего костра она казалась особенно хищной и дерзкой. Держась с презрительным высокомерием, она словно дразнила охранников своей дикой красотой и одновременно пугала острием направленного на них копья.
— Я — Вьерна, женщина-пантера из Высоких лесов, — расхаживая перед охранниками, говорила она. — Когда у меня появляется желание, я увожу в рабство попавших ко мне в руки мужчин. А когда они мне надоедают, продаю их на невольничьих рынках. Вы все — животные. Мы вас презираем. Мы и сейчас перехитрили вас и взяли в плен. Вы связаны. Если бы мы захотели, мы увели бы вас в леса и научили, что значит быть рабами! — Расхаживая между мужчинами, она легонько ударяла каждого из них наконечником копья, и вскоре у них на груди бурыми пятнами выступила кровь. — И это называются мужчины! — презрительно рассмеялась она.