Напрягая все силы, охранники пытались освободиться, но ремни, завязанные у них на руках женщинами-пантерами, не давали им возможности даже пошевелиться.
Вьерна остановилась рядом со мной и окинула меня уничтожающим взглядом.
— Кейджера! — процедила она сквозь зубы.
Нет! — замотала я головой. Нет!
Не оглядываясь, с копьем в руке, светловолосая предводительница шагнула в темноту, направляясь к чернеющей невдалеке кромке леса.
Разбойницы последовали за ней, оставив сидеть у костра связанных охранников и двух лежащих у их ног невольниц.
Веревочная петля у меня на горле затянулась, и я, задыхаясь, с кляпом во рту и связанными за спиной руками, пошатываясь и спотыкаясь на каждом шагу, поплелась следом за удаляющимися разбойницами.
9. ОДИНОКАЯ ХИЖИНА В ЛЕСУ
Я очень боялась входить в лес, но выбора у меня не было. Веревочная петля на шее и кляп во рту лишали меня возможности выражать свое мнение. Едва я замедляла шаг, как петля натягивалась, и я тут же начинала задыхаться.
Одна за другой девушки быстро двигались по тропе между высоких густых деревьев и раскидистого кустарника. Я то и дело натыкалась на выступающие из земли толстые корни. Разбойницы остановились только один раз, у самого края леса, где они сдвинули в сторону лежащие между двумя кустами ветки и вытащили из-под них свои короткие копья и луки со стрелами. Кроме этого, на поясе у каждой разбойницы висел в ножнах длинный охотничий нож.
Разбойниц вела предводительница Вьерна. Короткий лук и колчан со стрелами висели у нее за спиной. В руке она держала копье со стальным наконечником. Временами она останавливалась и настороженно прислушивалась, а иногда поднимала голову и словно принюхивалась, глубоко втягивая носом свежий лесной воздух.
Связанная, без шкур, способных защитить мое тело, я не имела возможности обезопасить себя от жестоких ударов ветвей колючего кустарника. Едва лишь я на секунду останавливалась, замирая от боли, безжалостная веревочная петля с новой силой впивалась мне в горло и неумолимо тащила за собой.
Наконец примерно через час такой пытки Вьерна подняла руку, и разбойницы остановились.
— Будем отдыхать здесь, — распорядилась она.
В том положении, в котором я находилась, мне трудно было уследить за направлением нашего движения. Мне казалось, что к этому времени мы прошли уже десять пасангов среди высоких, с толстыми стволами и мощной кроной тур-деревьев. Уже заметно посветлело от взошедших на небосвод трех лун.
— На колени! — приказала разбойница, державшая меня за привязанную на шее веревку.
С трудом переводя дыхание, я опустилась на густую жесткую траву.
— Нет! — крикнула разбойница. — В позу рабыни для наслаждений!
Я с умоляющим видом покачала головой.
— Срежь хворостину и высеки ее! — приказала Вьерна.
Я изо всех сил пыталась вызвать жалость к себе на их суровых лицах. Но разбойницы оставались непреклонными.
Я опустилась на колени, как было приказано.
Девушки рассмеялись.
Разбойница, державшая меня за веревку, перекинула ее мне за спину и связала ею мои ноги, оставив свободным очень короткий конец; чтобы не задохнуться, я вынуждена была стоять выгнув спину и высоко запрокинув голову.
Одна из девушек проворно забралась на ближайшее дерево и через секунду начала сбрасывать с ветвей спрятанные там запасы провизии: завернутые в широкие листья куски жареного мяса и тыквенные бутыли с питьевой водой.
Усевшись на траву, по-мужски скрестив перед собой ноги, девушки принялись есть мясо и, передавая друг другу бутыль, запивать его водой.
Наевшись, они разместились широким полукругом и стали внимательно меня разглядывать.
— Развяжите ей ноги, — приказала Вьерна.
Ближайшая ко мне разбойница сняла у меня с ног веревку.
Дышать стало намного легче.
Я помассировала затекшую от напряжения шею.
Когда я подняла голову, передо мной стояла Вьерна, держа охотничий нож у моего лица.
— Разукрась ее шрамами, — предложила связывавшая меня разбойница.
Все во мне похолодело от ужаса.
— Ты боишься расстаться со своей красотой? — поинтересовалась предводительница. — Боишься, что перестанешь нравиться мужчинам?
Я закрыла глаза.
Я чувствовала, как лезвие ножа движется у меня по щеке, от уха к губам, и наконец его острие подцепило матерчатый кляп и вырвало его у меня изо рта.
В эти секунды я испытывала такое напряжение, что едва не потеряла сознание. Меня била нервная дрожь.
Когда мне снова удалось взять себя в руки, нож Вьер-ны уже опять висел у нее на поясе.
— Я хочу пить, я голодна, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее.
— Разве твои хозяева тебя не покормили? — с деланным удивлением произнесла Вьерна.
— Конечно, покормили! — воскликнула одна из разбойниц. — Она ела у них из рук, как животное! Девушки презрительно фыркнули.
— Они на лету ловили брошенные им куски мяса, — добавила вторая разбойница.
— Мужчины, твои хозяева, должно быть, находили это очень забавным, — нахмурилась Вьерна.
— Они мне не хозяева. Я не рабыня! — ответила я.
— Вот как? — удивилась Вьерна. — Разве ты не носишь на своем теле поставленное ими клеймо?
Я покраснела. Клеймо у меня на теле действительно было поставлено рукой мужчины.
— Их даже угощали каланским вином, — усмехнулась одна из девушек.
— Очевидно, они пользуются большим расположением своих хозяев, — заметила предводительница. Я промолчала. Во мне закипало раздражение.
— Говорят, вино ка-ла-на уже через час превращает каждую женщину в покорную рабыню, — насмешливо произнесла Вьерна. — Это правда?
Я не ответила. Я со стыдом вспоминала, как сама положила руку охранника себе на тело, признавая тем самым удовлетворение своим положением рабыни. Вспоминала, как стояла рядом с ним на коленях, как мои волосы упали ему на лицо, а губы потянулись к его губам.
Я знала, что сама спровоцировала поведение молодого охранника, пусть даже потом оказала ему сопротивление.
— Я сопротивлялась! — воскликнула я. Девушки рассмеялись.
— Спасибо вам, что спасли меня от него, — пробормотала я.
Последовал новый взрыв хохота.
— Я не рабыня! — воскликнула я.
— На тебе была невольничья туника, привели тебя из невольничьих бараков. И мужчинам ты прислуживала, как самая настоящая рабыня! — возразила одна из девушек.
— Ты сама напрашивалась на то, чтобы он тебя обнял! — воскликнула вторая.
— Мы хорошо знаем язык тела рабыни, — добавила третья. — Твое тело выдает переполняющие тебя мысли и желания, выдает их непроизвольными, независимыми от сознания движениями. “Я — рабыня”, — говорит твое тело!
— Ты хотела принадлежать мужчине! — воскликнула Вьерна.
— Нет! — закричала я — Нет! Это неправда! Я не рабыня! Не рабыня!
К горлу у меня подступали едва сдерживаемые рыдания, однако постепенно мы все успокоились.
— Вы видели, как я сопротивлялась, — пробормотана я.
— Да, очень грациозно, — подтвердила Вьерна.
— Я хочу быть вместе с вами, — сказала я. Наступило молчание.
— Лесные женщины не принимают в свои ряды рабынь, — с гордостью произнесла Вьерна.
— Я не рабыня! — воскликнула я.
— Сколько нас ты насчитала? — спросила она.
— Пятнадцать человек, — ответила я.
— Верно. Моя банда состоит из пятнадцати девушек. Мне кажется, это вполне достаточное количество и для защиты, и для нападения, и для скрытного перемещения по лесу. Есть банды побольше, есть меньше. В моей — ровно пятнадцать человек. Так я решила!
Я промолчала.
— Значит, ты хочешь быть одной из нас? — уточнила предводительница.
— Да! — воскликнула я.
— Развяжите ее, — приказала Вьерна. Руки мне развязали тоже, с шеи сняли веревочную петлю.
— Встань! — распорядилась Вьерна.
Я поднялась на ноги, растирая затекшие запястья.
Остальные девушки тоже встали с земли и сняли с плеч луки и колчаны со стрелами.
Вьерна вытащила из-за пояса длинный охотничий нож и протянула его мне.