Даника молчала, без сомнения, чувствуя его колебания. Кто-то возвращается, но у К'алвека возникло неприятное ощущение, что Макс нет с ними. Или Куша.
Он с трудом сглотнул, заставляя себя не предполагать худшего. Он бы знал, если бы его ближайший друг пал в бою. Разве нет?
— Оставайтесь здесь, — сказал он женщинам, а затем сделал большой шаг навстречу воинам, когда те поднялись на последнюю дюну перед деревней.
У него ухнуло сердце, когда он увидел, что, хотя две женщины-охотницы за головами из команды Даники, которые отправились за Макс с его родственниками, шли с группой, Куша не было, как и женщины с короткими темными волосами, которую они называли Макс.
Зеврианка Тори, начальник службы безопасности Даники, выглядела измученной битвой. На ее макушке уложена кудрявая грива, удерживаемая на месте, как он знал, смертоносными заостренными палками, а на скулах и одежде виднелись пятна крови. Другая женщина, Каро, выглядела такой же измученной, но менее окровавленной, ее миндалевидные глаза затуманились, а темные волосы стянуты в неопрятный хвост.
— Что случилось? — спросил К'алвек хриплым голосом. Он увидел Затвара, вождя клана, стоящего в стороне от деревни оазиса и хмуро наблюдающего за прибывающим отрядом. Он сомневался насчет первоначальной миссии и не выглядел довольным видом возвращающихся воинов и женщин.
Один из воинов охотничьего отряда, Вракс, шагнул вперед, опустив глаза.
— Мы напали на крестиксов за городскими воротами, но одному удалось затащить женщину внутрь.
— Куш? — спросил К'алвек, чувствуя в воине клубок противоречивых эмоций.
Вракс откинул с плеч распущенные темные волосы.
— Он последовал за ней.
К'алвек этого не ожидал. Куш оказался в ловушке внутри города крестиксов? Ужас заставил его сердце бешено колотиться, когда он представил, что может случиться с его другом от рук их врага.
— На нем был плащ крестикса, — продолжил Вракс. — Они могли и не заметить его.
К'алвек попытался успокоить сердцебиение, убеждая себя, что если кто-то и может прокрасться в логово врагов незамеченным, то это Куш, известный своей скрытностью и способностью идти по следу незамеченным. Краем глаза он заметил, как нахмурился Затвар, явно недовольный тем, что лучший следопыт племени оказался в городе крестиксов.
— Мы подумали, что лучше всего вернуть женщин сюда, — продолжил Вракс. — Городские стены неприступны.
— Для протокола, — сказала Тори, сверкнув острыми зубами. — «Женщины» не хотели возвращаться без нашего товарища по команде.
Вракс бросил на нее взгляд.
— Это было долгое путешествие.
Каро вздохнула, качая головой в сторону Тори и Вракса.
— Оно стало долгим от ваших постоянных споров.
— Да еще и то, что его переводчик сломался. Я могу понять его, но он не может понять меня. — Тори сердито посмотрела на Вракса. — Бесящий дотвек.
Вракс встретился взглядом с К'алвеком, и тот догадался, что воин понял женщину, но сделал вид, что это не так. Он бы рассмеялся, если бы не волновался так сильно.
— Значит, мы не знаем ничего, кроме того, что они заперты в городе крестиксов? — спросил он, когда Тори зашагала к Данике и Холли, а за ней и Каро более усталым шагом.
Вракс вскинул голову и издал резкий щелкающий звук в горле.
К'алвек смотрел, как Затвар молча вернулся в свою палатку. Воин боялся войти во владения вождя, тем более что его родная мать являлась новой парой того. К'алвек выбросил эту мысль из головы.
— Отдохните, — сказал он усталым воинам. — Мы скоро отправляемся в город. Чем дольше Куш остается внутри, тем хуже для него. И для женщины. — К'алвек собрался идти обратно в селение, но чуть не споткнулся о Данику, которая подошла к нему сзади.
— Они у крестиксов? — Ее голос утратил прежнюю мягкость и теперь звучал резко в утренней тишине. — Что мы будем делать?
Он положил руки ей на плечи и посмотрел в глаза.
— Мы ничего не будем делать. Ты и твоя команда останетесь здесь, а я возьму отряд, чтобы вытащить их.
Она скрестила руки на груди.
— Ага, как же. Если ты думаешь, что мы будем сидеть сложа руки и ждать рыцаря в сверкающих доспехах, чтобы спасти нашу подругу, то ты плохо нас знаешь.
К'алвек глубоко вздохнул. Именно этого он и боялся. Он любил независимость своей супруги, но ненавидел ее за упрямство. Хотя ей нравилось, когда он доминировал над ней в постели, она ясно дала понять, что не любит, когда ей говорят, что делать. Это сводило с ума.
Он обхватил ее лицо ладонью.
— Я не хочу, чтобы ты пострадала. Я не вынесу этого.