Глава 8
Макс, отшатнувшись от Куша, наткнулась на край низкой кровати и остановилась. Она инстинктивно посмотрела на большую выпуклость в его штанах. Нет. Определенно не евнух.
— Ладно, я верю, что ты не один из них. Э-э-э... крестиксов. — Ее щеки вспыхнули, и она быстро отвела взгляд. — Вы, ребята, действительно не любите друг друга, да?
Куш снова сбросил плащ, и Макс задалась вопросом, все ли дотвеки питают отвращение к одежде, или только тот, с кем ее заперли в комнате, предпочитал оставаться полуголым.
— Мы заклятые враги, — сказал он. — Наши кланы разделились более тысячи солнечных оборотов назад. У нас больше нет ничего общего, кроме взаимной ненависти.
Макс тихо присвистнула.
— Черт. Это весьма неприятно, учитывая, что у вас общие предки.
Куш поправил тонкие кожаные ремешки на запястьях и перекинул плащ через руку.
— Они олицетворяют все, что мы презираем: мягкость, зависимость от техники вместо земли, обман.
После общения с крестиксами она с ним согласна. Что-то в них, даже в старике, который слишком много улыбался, вызывало у нее мурашки. Но почему-то этот здоровенный парень, покрытый племенными татуировками, не пугал ее. По крайней мере, не в этом смысле.
— Думаешь, они врут? О том, что корабль взорвался?
Он посмотрел на неё, сжал губы, затем быстро издал горлом щелкающий звук.
— Это не было ложью.
Макс опустилась на кровать.
— Как же нам теперь отсюда выбраться? Я ученый. Мне нужно вернуться к своим исследованиям. Я не могу оставаться на планете, где почти нет технологий, не говоря уже о функционирующих лабораториях.
Он склонил голову набок, и Макс подумала, что она сказала кучу всего, что для него не имело смысла. Тем не менее, она знала, что парень не был каким-то безмозглым животным. Если она чему-то и научилась, так это тому, что технологии не всегда делают людей цивилизованными.
— Крестиксы не помогут тебе уйти, — сказал он.
Маленький цветок надежды в ее груди завял.
— Ты этого не знаешь. Они сказали, что передадут сообщение в космос.
— Они солгали. — Его голос прозвучал так спокойно и уверенно, что она поверила ему и захотела заплакать.
— Они не обманули насчет того, что вы варвары, да? — спросила она, услышав резкость в своем голосе и мгновенно пожалев о своих словах.
Куш встретился с ней взглядом, скрестив руки на груди.
— Ты думаешь, я варвар?
Он подошёл к кровати, на которой она сидела, и его впечатляющая промежность оказалась на уровне ее глаз.
Ну, это ничем не помогало.
— Прости, — сказала она, запрокинув голову и стараясь не смотреть. — Я не хотела назвать тебя варваром. Просто очень устала и расстроена.
— Я прощаю тебя, малышка. — Он улегся на ковер посреди комнаты и подложил плащ под голову, как подушку. — Для них мы — варвары, потому что никогда не отказывались от обычаев наших предков и мудрости богинь. Они же больше не следуют этому пути.
Она не успела сказать ему, чтобы он не называл ее малышкой, поскольку он растянулся на полу, заняв почти весь ковер. Макс старалась не глазеть на перекатывающиеся мышцы живота и груди, когда он поднял руки и запрокинул их за голову. У него что под животом гребни? Они, казалось, имели форму буквы V и исчезали под поясом его брюк. У нее участился пульс, и она отвела взгляд.
«Сосредоточься, Макс. Тебе нужно сосредоточиться на том, как покинуть планету, чтобы продолжить свои исследования. Ты не должна пускать слюни на какого-то инопланетного варвара, который здесь только для того, чтобы спасти тебя».
— Значит, ты все еще думаешь, что мы варвары?
Она резко подняла голову и увидела, что он смотрит на нее с едва заметной улыбкой.
— Что? Как? Разве я сказала это вслух?
Он усмехнулся, и этот теплый звук заставил ее улыбнуться, несмотря на смущение.
— Нет. Ты не говорила вслух.
Макс прищурилась, глядя на него.
— Ладно, не знаю, как у тебя это получилось, но я так не думаю.
Он приподнял бровь, глядя на нее.
— Нет?
— Нет, — настаивала она. — Но ты же инопланетянин, по крайней мере, для меня. И я должна выбраться отсюда и улететь с этой планеты.
— Именно поэтому я здесь, — сказал он. — Увести тебя от крестиксов и вернуть к твоим друзьям.
— Но если они могут послать сообщение, тогда они — единственная надежда на спасение. Я знаю, что вы, ребята, смертельные враги и все такое, но если смогу использовать их, чтобы помочь нам...
— Они никогда не позволят тебе уйти, — сказал он, садясь и перебивая ее. — Ты слишком ценна.