— Женщины?.. О! — Она отдернула руку, представив себе, как далеко уходят гребни ниже пояса его брюк и как хорошо бы они ощущались, если бы обхватила ногами его талию и покачивалась на нем.
Он застонал.
— Не стоит так делать, малышка.
Она убрала от него обе руки.
— Мне показалось, ты сказал, что не против.
— Мне будет трудно держать себя в руках, если ты и дальше будешь представлять себе, как оседлаешь меня, — он открыл глаза, и в них горело желание.
Она покраснела.
— Ты читаешь мои мысли?
— Я не мог не видеть то, что ты себе представила. Твои мысли очень громкие.
Опять эта эмпатия. Макс замолчала на мгновение, не уверенная, хорошо это или плохо — иметь громкие мысли.
— Ты же знаешь, что нельзя просто так читать чужие мысли.
Куш резко сел, и она чуть не упала, но он поймал ее и обхватил за плечи, чтобы ее удержать.
— Я не читаю. Мне еще не удавалось почувствовать эмоции того, кто не дотвек. — Он обхватил ее лицо ладонью. — И никогда прежде я так ясно не ощущал чужих эмоций. Твой вид должен обладать эмпатическими способностями.
Макс покачала головой, ее сердечко затрепетало, когда он встретился с ней взглядом.
— Уверяю тебя, что нет. Я просто обычный человек.
Он провел большим пальцем по ее нижней губе.
— Ты далеко не обычная, малышка.
Макс могла видеть свое отражение в нем, его желание, которое выражалось, в том как он прерывисто дышал. Он хотел ее. Она чувствовала, как его желание пробегает сквозь нее, воспламеняя ее плоть. Не раздумывая, она поцеловала его в губы.
Он мгновенно отреагировал, перенеся ее на себя. Несмотря на то, что она сама спровоцировала поцелуй, Куш быстро завладел ситуацией, раздвинув ее губы властным движением языка. Макс застонала, когда его язык переплелся с ее, а губы оказались мягче, чем она себе представляла.
Куш схватил ее за затылок и притянул глубже, исследуя ее рот с неистовым голодом. Своими большими руками он ласкал ее спину, двигаясь к голой попке и нежно сжимая. Макс застонала, когда он скользнул пальцами ниже, дразня ее щелочку, уже скользкую от ее соков. У нее перехватило дыхание и закружилась голова, когда он отстранился.
— Куш, — сказала она, не зная, чего хочет от него, но понимая, что не желает, чтобы он останавливался.
— Ты такая мокрая для меня, малышка. — Его голос звучал хрипло, но дрожал от едва сдерживаемого желания.
Он надавил толстым пальцем, и она испустила хриплый вздох, ее бедра инстинктивно задвигались, чтобы получить больше от него. Глаза его пылали, дыхание сделалось неровным.
— Ты тугая.
— Прошло много времени с тех пор, как я...
Он улыбнулся ей.
— Хорошо. — Он просунул палец еще глубже. — Есть только я.
Слабый тревожный звоночек прозвучал в глубине ее сознания. Одна ее часть трепетала от его собственничества — никто никогда не хотел ее так сильно — но другая часть знала, что она его оставит. Не похоже, что это куда-то приведет, не так ли? Ученый и варвар? Ее мозг говорил «нет», но тело явно не получало сообщения. Трудно думать о чем-либо, когда его пальцы доставляли столько удовольствия.
Вращая бедрами, Макс глубже приняла его пальцы, охая, когда он ввёл в нее еще один палец. От того, как Куш растягивал ее, она выгнула спину и вжалась в его твердый член.
Он поднял их обоих одним плавным движением, перевернул ее на спину и устроился между ее ног. Куш убрал свои пальцы и стянул с себя штаны, его длинный твердый член — с рельефными кольцами на впечатляющей длине — вывел Макс из оцепенения.
Она оттолкнула его, ненавидя себя за то, что оказалась такой трусихой, но понимая, что делает лучшее для них обоих.
— Я не могу этого сделать.
— Но ты же хочешь, — сказал он, переводя дыхание. — Я это чувствую.
У нее на глазах выступили слезы, когда она услышала боль в его голосе, но покачала головой.
— Неважно. Ничего не выйдет. Я улечу на первом же корабле с этой планеты, а ты... нет.
Казалось, вместе с пламенным желанием, бушевавшим в нем, его покинул весь воздух. Она почувствовала, как он поник, когда повернулся к ней спиной. Как будто она озвучила то, чего он все время боялся.
— Но нет никакого корабля, — напомнил он ей.
— Все равно. Я всегда буду пытаться уйти и вернуться к работе. Это то, что я умею делать.
— Но ты же одна.
Он явно не понимал, как она может выбрать одиночество. Иногда она тоже ничего не понимала, но так долго жила одна, что привыкла к нему.