— Это несправедливо, — мрачно отозвалась я. От таких шокирующих новостей весь кайф очень быстро улетучивался, а пони смылись, поджав хвосты. — Я не хочу быть с ним! Ты и то мне больше нравишься, чем этот бесчувственный чурбан! Как воин он, конечно, восхитителен, но как мужчина — он же натуральный робот!
Сквозь прозрачный купол полога тишины было видно, как эльф бесстрастно и неподвижно стоит в центре поляны, словно истукан. В Буратино, сделанном из полена, и то было больше жизни.
— Я не могу забрать тебя к себе, малышка, — грустно пояснил Ли, — и на это есть множество причин. А насчёт Кайсентиэля — не будь столь категоричной. Уверен, что в твоих силах сделать из этого эльфа человека.
— Каких причин? — в моём голосе прозвучала боль.
— Ты не представляешь, каким гадюшником является мой дворец, — скривился он. — Тебя там быстро изуродуют из зависти или изнасилуют. А я не в силах тебя защитить, поскольку не могу всё время находиться рядом. С эльфом ты всегда будешь в безопасности. Он никому не даст тебя в обиду! Его замок отлично укреплён, и даже если Шейд — главарь оборотней, который едва тебя не похитил, предпримет новую попытку, генерал его уничтожит.
— Шейд? — испуганно переспросила я, и в памяти пронёсся жуткий момент, когда огромный лохматый монстр протянул когтистую лапу к моему лицу. И он чуть не убил Кая. И меня…
— Верно. И это была первая причина — твоя безопасность. Вторая причина, по которой мне лучше оставить тебя в покое, это разница в возрасте. Я — старый, ворчливый, уставший от жизни вампир. Я тебе не то, что в дедушки гожусь, а в пра-пра-пра-пра-и-так-далее-дедушки. Рядом со мной у тебя нет будущего. А Кайсентиэль — красив, молод и горяч. Вы будете с ним отличной парой.
— Горяч? — хмыкнула я. — Это он-то? — с сомнением кивнула я на бесстрастную эльфийскую статую. — Его пыла хватает лишь на две минуты.
Ну да. Сижу я тут под деревом в объятиях древнего вампира и обсуждаю сексуальные проблемы — свои и насильника. Интересно, это Ли на меня так влияет, или у меня уже просто крыша поехала?
— Ты не представляешь, как сильно он торопился тебя «застолбить», — мягко рассмеялся вампир. — Он — как сырая белая глина в твоих руках. При желании ты можешь вылепить из него отличного любовника. Научи его целоваться, объясни, как доставить тебе удовольствие, разбуди его чувственность.
— Мы сейчас про эту здоровенную детину говорим? — я даже немного растерялась. — Я что, должна учить взрослого мужика целоваться?
— Боюсь, что да, — вздохнул мой собеседник. — Здесь подобное — норма. А я — исключение.
И куда ж меня занесло-то? Мир не целованных блондинов…
Я скорбно вздохнула, а вампир рассмеялся. Точно, он же телепат.
— Видишь ли, в этом мире красавцы только мужчины. А женщины, как это ни прискорбно, уродливы. Это результат одного древнего проклятия. Спросишь потом у Кайсентиэля — он тебе всё подробно расскажет. А пока что просто поверь мне на слово, что местные женщины имеют весьма специфическую внешность и деформированную форму челюстей, как у бульдогов с длинными кривыми зубами. Многие бедняжки из-за этого даже не в состоянии закрыть рот. Поэтому на этой планете никто не целуется уже несколько сотен лет. А я, как древний кровосос, ещё помню былые времена, — вздохнул он.
— Может, для лечения такого генетического уродства можно создать какое-то лекарство? — оптимистично предположила я.
— Думаешь, я не пытался? — мрачно усмехнулся вампир. — Бесполезно. Всё дело в магии. Просто надо найти способ разрушить заклятие, но с этим я пока тоже не преуспел. Ты даже не представляешь свою ценность для этого мира, Лекси! — тихо добавил он.
— Ясно… — потрясённо пробормотала я. — Ну, продолжай излагать свои доводы, по которым ты хочешь от меня избавиться.
— Две причины я уже назвал. Третья заключается в том, что теперь тебе жизненно необходим секс с Кайсентиэлем. Как воздух, вода, еда и сон. Это один из эффектов магической привязки, Лекси. Не переспишь с ним хотя бы раз в неделю — заболеешь. Чем дальше, тем сильнее, вплоть до летального исхода. Ну, а я, в свою очередь, не привык делиться своими женщинами с кем бы то ни было. Я против твоих перебежек из моей постели в чужую, — Ли был беспощадно откровенен.