К своему изумлению, в темноте между деревьями, образующими подъездную аллею, она заметила огни кареты.
Сначала больше ничего не было видно, но у подножия холма, на котором стоял замок, деревья кончались, и она разглядела, как всадник, сопровождавший карету, отъехал в направлении западной башни.
В этот момент Сорильда сообразила, что это та самая карета, в которой ее дядя отправился в Лондон, как всегда в сопровождении двух форейторов.
Вначале она решила, что ошиблась. Он уехал всего лишь сегодня утром. Чтобы вернуться так скоро, он должен был отправиться обратно немедленно после того, как добрался до своего лондонского дома.» Быть может, — подумалось ей, — он позабыл какую-то важную бумагу и послал карету за ней. В таком случае, чтобы найти ее, придется разбудить кого-нибудь из старших слуг «.
Карета въехала во двор. Теперь Сорильда окончательно убедилась, что не ошиблась. На козлах восседал Роландсон, старый кучер, а рядом с ним она увидела Джеймса — лакея, прислуживавшего дяде, когда тот ненадолго отлучался из дома.
Оставшийся форейтор натянул поводья, заставив лошадь остановиться в тот момент, когда карета подкатила к ступеням парадного входа. Джеймс спрыгнул на землю, открыл дверцу кареты, и Сорильда увидела дядю, спускающегося вниз.
Он вернулся!
В первое мгновение у нее мелькнула мысль, что тетушка получит по заслугам; справедливость требует, чтобы она была наказана за свое поведение.
Но вслед за тем она осознала, каким жестоким ударом это будет для дяди.
Он страстно любил свою молодую жену — Сорильда никогда не предполагала, что он способен на такое чувство, — и, как ей пришлось уже убедиться, отчаянно ее ревновал.
Как бы сама она ни относилась к Айрис, дядя всегда был по-своему добр к ней, и Сорильда поняла, что если в ее силах скрыть от него измену жены, она должна это сделать.
Внизу под ее окном Джеймс дернул шнур от звонка, висевший возле обитой железом дубовой двери, затем поднял молоток, чтобы стучать в дверь. Сорильда знала: раздавшийся стук заставит ночного сторожа поспешить в холл.
Не теряя ни секунды, она бросилась к двери, открыла ее и помчалась по коридору.
Дверь в спальню герцогини находилась напротив, немного правее по коридору. Сорильда постучала, и ей показалось, что слышны какие-то голоса.
Однако если там кто-то и разговаривал, то теперь наступила тишина. Сорильда постучала вновь.
Она была уверена, что тетушка лишь притворяется спящей, и поэтому насколько осмелилась громко сказала:
— Дядя Эдмунд только что вернулся домой!
Вначале она решила, что ее никто не услышал, но вслед за тем раздался крик, доходящий до визга.
Полагая, что сделала все возможное, и не желая, чтобы дядя видел ее в коридоре, Сорильда поспешно вернулась в свою комнату, закрыла дверь и забралась в постель.
Она не стала ложиться, а села, подложив под спину подушки, и стала напряженно прислушиваться.
Ее спальня располагалась как раз над входной дверью, а поскольку в замке гулко отдавались все звуки, она уловила чей-то приглушенный голос и решила, что это, должно быть, сторож.
Затем, поскольку внимание ее было обострено до предела, еще издалека она различила на лестнице звук дядиных шагов.
Герцог, человек высокий и грузный, ступал тяжело, и Сорильда отчетливо слышала, как с лестницы он вошел в широкий коридор, натертый до блеска пол которого был устлан не сплошной ковровой дорожкой, а небольшими персидскими ковриками.
Теперь шаги раздавались угрожающе громко. Сорильда слышала, как они звучали все ближе, и в этот момент дверь ее спальни отворилась, и вошел граф. Пораженная девушка с изумлением наблюдала, как он тихо прикрыл дверь и повернулся к ней лицом.
На нем была рубашка и длинные, туго обтягивающие панталоны; в руках он держал сюртук и черный галстук.
Увидев Сорильду, граф замер в удивлении. Они долго смотрели друг на друга, пока Сорильда не сказала чуть слышным голосом:
— Вам не следовало… входить сюда! Уходите через… западную башню!
— Я пытался, — так же тихо ответил граф, — но кто-то поднимался по лестнице.
Сорильда мгновенно припомнила форейтора, поскакавшего к западной башне.» Должно быть, он обнаружил лошадь графа, — подумала она, — а затем по распоряжению дяди начал подниматься по лестнице к его спальне «.
— Простите за вторжение, — произнес граф по-прежнему тихо, — но под вашей дверью я увидел свет, а искать другое помещение у меня не было времени.
Сорильда вспомнила: когда она шла по коридору и стучала в дверь тетушкиной спальни, свечи в коридоре были погашены, и путь ей освещали только свечи из собственной спальни.
» Что ж, — решила она, — если графу повезет, дядя его не найдет и он сможет избежать огласки «.
В этот самый миг стало слышно, как герцог прошел мимо ее спальни, а еще через мгновение послышался звук открываемой чуть дальше двери. Затем совершенно отчетливо прозвучал голос тетушки:
— Эдмунд! Какой сюрприз! Почему ты вернулся?
— Где он? — загремел герцог. Не оставалось никаких сомнений — он был вне себя от ярости.
— Где — кто?
— Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю! — бушевал герцог. — Когда я отыщу его, то выброшу из дома вас обоих, если только прежде не убью тебя! Герцогиня пронзительно взвизгнула от страха, потом воскликнула:
— О чем ты? Что ты такое говоришь? Я не понимаю тебя! Ответа не последовало, но послышался шум; похоже было на то, что он открывает шкафы и, ничего не обнаружив, с силой захлопывает дверцы. Затем послышались удаляющиеся шаги. Сорильда поняла, что дядя направляется в будуар и затем — в собственную спальню.
Она взглянула на графа широко раскрытыми глазами и заметила, что, пока она прислушивалась к происходящему, граф надел сюртук, повязал галстук и теперь, в полном одеянии, выглядел очень элегантно.
У Сорильды мелькнула мысль, что он очень красив и у Айрис есть основания предпочесть его своему стареющему мужу. Тут же она мгновенно сказала себе, что ненавидит их обоих, а их поведение шокирует ее и вызывает отвращение.
Отвернувшись от графа, она опять прислушалась к доносившимся издали голосам.
— Грум, которого вы слышали на лестнице, наверное, видел вашу лошадь, — шепотом сказала она.
— Знаю, — отозвался граф. Сорильда сочла его тон неуместно грубым — ведь если бы не ее вмешательство, герцог застал бы его в спальне жены.
— Как мне отсюда выбраться? — спросил граф, и опять она подумала, что разговаривает он невежливо.
— Взгляните в окно и выясните, уехала ли карета. Если уехала и если вам удастся проскользнуть мимо сторожей, то вы сможете выйти через парадную дверь, — сказала она.
— По-моему, это маловероятно.
С этими словами граф подошел к окну и отодвинул штору, чтобы выглянуть во двор.
В это самое время дверь спальни отворилась, и на пороге появился герцог.
Он мгновенно оглядел комнату, подмечая каждую деталь: Сорильда сидит в постели с распущенными рыжеватыми волосами, спадающими на ночную рубашку; граф, обернувшись на звук открываемой двери, рукой придерживает штору.
— Так вот вы где!
Голос герцога словно бы продолжал звучать в комнате — графу нечего было ответить, Сорильда затаила дыхание.
Но вот от дверей внезапно послышалось восклицание, и в комнате появилась герцогиня. На ней, как заметила Сорильда, был очаровательный халат из синего бархата, отороченный роскошным кружевом.
Широко раскрыв глаза, она пристально — как герцог перед этим — взглянула на Сорильду и графа, а затем всплеснула руками и воскликнула:
— Сорильда! Как ты могла! Испорченная девчонка! Откуда мне было знать, что ты поведешь себя так возмутительно?!
Сначала девушка ничего не поняла. Затем она с изумлением сообразила, что все смотрят на нее.