— Да кто ты такой? — задышала я чаще. — Откуда ты все это выкапываешь?
— Это моя работа, — спокойно пожал он плечами.
— Не находишь, что нечестно играешь? — обличительно ткнула в него вилкой. — Ты собираешься держать меня при себе в качестве кого? Бесплатной шлюхи? Или тебе важны отношения? Думаешь, твой праведный медведь не взбунтуется снова на твое пользовательское поведение? Не думаешь, что его именно это не устроило в твоей прежней жизни?
Сезар хмурился все больше, мрачно жуя, потом резко поднялся и развернулся к разделочному столу. Оказалось — просто добавки захотелось. Наложив себе гору мяса, он вернулся на место:
— Готова поговорить про отношения со мной?
А я думала, он уже не ответит.
— Нет. Я не хочу с тобой отношений.
— Тогда как мне удовлетворить своего праведного медведя? — вздернул брови. — Замкнутый круг, не находишь?
— А ты со всеми девушками, прежде чем затащить их в постель, всю подноготную ковыряешь до цвета соплей в детском саду?! — Он вдруг усмехнулся. — Я тебя забавляю?
— Прости, — сдвинул снова брови. — Но да. Ты забавная.
— Не прощу, — буркнула, возвращаясь к еде. — Получается, что ты мне врешь, и ничего. А я тебе соврать не могу.
— Можешь. Про цвет соплей в детском саду ничего сказано не было.
— Боже! — закатила я глаза. — Я с тобой не разговариваю больше!
— Не обещай того, что не сможешь выполнить. Тебя еще чай ждет.
— Нет, серьезно — зачем? — отложила я вилку. Ход мыслей этого неандертальца возмущал. — Ты притащил к себе в дом девушку и первое, что делаешь — лезешь рыть на нее информацию?!
— Конечно, — невозмутимо кивнул он. — Мало ли какие у тебя связи и как скоро за тобой прилетят на вертолете?
— А могут? — моргнула я.
— Уже. Но дома с воздуха не видно, только немного двор, но сесть тут негде.
— Да пошел ты! — вскочила я, швыряя в него вилку. То, что он перехватил ее на лету, не впечатлило, а только разозлило еще больше. — Пошел ты к черту, Медведь!
Я развернулась и кинулась по лестнице, но только у кровати поняла, что не стоило так прытко перемещаться по дому. Ноги задрожали, и я опустилась на четвереньки. Сердце скакало в груди, сил резко не стало, и я закуталась в одеяло.
Но в покое меня никто не оставил.
Сезар поднялся, как ни в чем не бывало поставил чашку с чаем на стул и двинулся ко мне. На мои попытки отодвинуться только сдернул бесцеремонно плед и приложил руку ко лбу. Жар возвращался.
— Пей чай. Потом снимай футболку.
— Зачем?
— Дана, злые уставшие оборотни очень плохие собеседники, — сунул мне чашку. — Десять минут на чай. Большими глотками. Время пошло.
— Ты сказал, у тебя есть лекарства! Дай уже аспирин! — крикнула ему в спину, но он уже скрылся в коридоре.
Чашка не последовала за ним только потому, что не было сил ее запустить. А потом — мне надоело чувствовать себя развалюхой. Наплевав на все, я принялась исполнять приказ.
Медведь вскоре погасил внизу свет и вернулся с запасом дров для камина. Я сжимала чашку ладонями и коленями, чувствуя, как с каждым глотком отпускает, и смотрела, как он снова разгребает угли в камине и кладет свежие бревна, щурясь на жар огня.
Никогда не встречала такого мужика в жизни, чтобы вот так мной командовал. Даже отцу не удавалось, а он у меня тот еще тиран. Про окружение и говорить не приходится — вся эта вылизанная «золотая» молодежь меня ввергала в скуку. Позолоченный налет на каждом слове вставал в горле и мешал дышать… У меня было чувство, что я пытаюсь нырнуть в лужу.
Когда отец пригрозил, что оставит мне запись о судимости, если не выйду замуж, я думала, ударю его. Но я проглотила. Пять дней во мне бурлило бешенство. Я все наблюдала, как ему будет житься с таким решением. Но жилось ему отлично. Полный уверенности, что делает мне лучше, он даже воспрял духом. А когда на нашу виллу завалился мой будущий муж, терпение лопнуло. И вот к чему это привело. Кажется, не только Медведю нужно думать о своем поведении и ошибках. Но он был занят другим — подошел, забрал чашку и дернул с меня футболку.
— Что?.. — задохнулась я от неожиданности.
А он стянул с себя штаны и залез ко мне, натягивая на обоих одеяло.
— Какого ты делаешь? — возмутилась я хрипло, ворочаясь в его руках.
— Дана, замолчи, — устало приказал он, прижимая к себе спиной. — Уже утро почти. Быстрее пропотеешь и забудешь о своей болезни.
Когда просьба соединяется с невозможностью сопротивляться, возражать сложно. Я подергалась для приличия, гневно сопя. Это было слишком! Кто он такой, чтобы вот так просто меня прижимать к себе под одеялом? Все это было даже интимнее, чем секс. И это сбивало дыхание, разгоняло сердце… и осыпалось влагой на коже. Я взмокла, не успев даже начать смиряться с его близостью. Сезар же совершенно спокойно себя вел, будто каждую неделю вот так вот лежит с очередной спасенной незнакомкой и заставляет ее потеть…