Она дышала все чаще, и румянец, которым запылали ее щеки, оживлял ее бледное лицо.
— Когда трахал там в лесу? — прошептала возмущенно, а я вдруг ярко почувствовал не только вкус вина, но еще и то, что дерзкие слова из ее соблазнительного искусанного рта оживляют совсем не спасательные инстинкты.
— В дикой природе хорошие полуголые самки долго не бегают, — понизил голос, проникновенно глядя в ее большие глаза. Дана ошалело хлопала ресницами, задыхаясь от каких-то недоступных мне переживаний. — Или ты не знаешь, зачем белые волки выманивают одиноких водительниц из машины? Хотела приключений?
— Ну как же я могла без них уйти? — зло изогнула она брови. — Ты решил наказать?
— Присвоить, чтобы никто не претендовал. И я не решил — это было необходимо, чтобы спасти тебя.
— И теперь я что, твоя? — закипала Дана непонятным мне праведным огнем.
— По звериным законам — да.
— У нас в городе кто только не зажимается с оборотнями за березами, что-то не слышала, чтобы кто-то кому-то принадлежал!
— Это смотря, с каким намерением зажимать, — подался я к ней, наслаждаясь тем, как цепенеет от моей близости. — Я своим делиться не собираюсь и свой выбор смогу защитить.
— Я замуж выхожу вообще-то, — не выдержала она накала, подскакивая с бокалом.
— Надо было выходить и сидеть за высокими стенами! — рявкнул так, что она отшатнулась — еле успел перехватить бокал из ее рук.
7
— Никогда не психовал так, что плевать было на все и всех? — вдруг возмутилась она так, что аж губы затряслись. Какие все же у нее были яркие эмоции — почти осязаемые. — Да, я сделала тупость! Но я хочу ее исправить!
— Нет такой опции, — и я снова сунул ей бокал в руки. — Пей.
Так и подмывало спросить, кто ее замуж собрался брать, такую… Я сузил глаза на ее лице, пытаясь найти слово, которое крутилось в голове.
Ничья. Она же дикая!
— И за что тебя замуж отправили? — вопросил, когда она проиграла борьбу взглядов. Девчонка сразу же вернула мне все внимание:
— Что?
— Ты не похожа на девочку, которая жаждет замуж. Я тебя трахал вчера ночью, но ты не спешишь резать себе вены. Ты не любишь того, за кого тебя отдали, да?
— Не твое дело, — процедила, а я понял, что угадал.
— Очень даже мое. Я не сильно был бы рад настолько тебя раздавить…
— Со мной все нормально, — и она сцепила зубы, обрисовывая решительный овал лица. Часто так делает — мышцы челюсти развиты заметно.
— Так за что? — смягчил выражение лица, усмехаясь.
— Ты так уверен, что замужество для меня — наказание? — Только в голосе явно скользнуло удивление. А тебя, девочка, еще и не раскусывал никто никогда, но ты этого жаждешь.
— Ну скажи, что нет, — и я поднял бокал на уровень ее глаз.
Она вздохнула и осторожно брякнула о его бок своим:
— У меня судимость. Бойся.
— Трепещу, — и я довольно глотнул из бокала.
— Отец поставил условие — выхожу замуж за респектабельного жениха с родословной, либо остаюсь с клеймом преступницы, и не видать мне химфака, как своих ушей.
Тоже мне «респектабельное» чмо.
— Химфака? — усмехнулся я шире.
— Да. По задумке родителей мы же никогда не учимся на химфаке. — И она сделала наконец большой глоток. — Я должна была стать управляющей юридического отдела!
— И для тебя это нормально? — посмотрел ей в глаза. — Замуж — это ведь всерьез.
— Это если ты относишься всерьез, — с вызовом изогнула она бровь. — Доучусь на кафедре и пошлю этого их жениха в пешее эротическое!
Я усмехнулся. А она мне нравилась все больше. «Колючая, — подсказывал медведь изнутри. — Но теплая».
— Надо было идти на юридическое, Дана, экстерном. За выступления на демонстрации не дают клейма преступницы. Максимум — административное, — и я развернулся в сторону кухни.
— Откуда ты знаешь? — донеслось до меня предсказуемо.
— Посмотрел в базе.
— Это ты так за мясом ходил? — направилась ко мне, покачивая вино в бокале.
— У меня там рабочие мощности — я данными занимаюсь. Ты умеешь крупу варить?
— Ты серьезно?
— Серьезно. Я ем только мясо.
— Я про мощности, — поставила она пустой бокал на стол и подошла вплотную. А ей шел мой парфюм…
— Серьезно. Ты была плохой девочкой, да?
— Почему была? — осоловело моргнула она. — Давай свою крупу…
А ничего так девчонка смотрится на моей кухне. Я налил еще вина, с улыбкой глядя, как подтягивает мои штаны, чтобы не наступать на края внизу. Только стоило вспомнить, что под штанами ничего нет, улыбаться перехотелось.