Охренеть. Я возмущенно смотрю на нее, даже бокал опускаю на столик:
- Ты с ума сошла?
Она пожимает плечами:
- А что такого? Был такой случай. Мне Олеся расска…
- Я не буду ни с кем спать!
- Тише… - она озирается.
Сбавляю тон до сердитого шепота:
- Но люди Деймоса не идиоты, чтобы так подставляться. Он с них шкуру спустит. И меня зароет.
- Ой да брось. Все мужики одинаковы. Виагру подсыпаешь, задом повертишь - вот и все. Тебе ничего не будет – выкинет просто. Испорченный товар, - она снова хихикает. - А с мужиками… Тебе не пофиг, что им будет потом?
- Не пофиг… А ты сама-то? Девственница что ли?
- Врачи сейчас и не такое могут. Да и вообще… Раз ты такая недотрога, можешь и не трахаться, сделай только вид. А тут как раз я подтянусь – утешу его и все такое.
Во дает. Имя нежного цветочка ей не подходит. Она – ядовитый лютик.
- Ну и что потом? Переспишь ты с ним и дальше что? Думаешь, навек твоим будет?
- А это уже не твое дело, - отрезает она.
Окидывает меня еще раз внимательным взглядом, задумчиво произносит:
- И чем ты его зацепила…
Я и сама без понятия. Но уж замухрышкой себя точно не считаю. Принимаюсь за тирамису, параллельно читая гневную тираду от мамы, как она возмущена, что я неизвестно где и с кем шастаю. Ну, что поделать, мам. Сама не рада.
Лилия пудрит носик и мурлычет:
- Ну и ладненько. Вот и подружились, да? И договорились.
Вместо ответа спрашиваю:
- Ты не в курсе, сколько нам лететь?
- Около десяти часов еще. Завтра с утра приземлимся.
Я успеваю опустошить бокал, когда возвращается Деймос:
- Лилия. Есть дело. Алика. Иди в спальню, жди меня.
Ну вот. Начинается. Ловлю на себе завистливый взгляд блондинки. Встаю с кресла. Спорить сейчас глупо – возьмет и за волосы утащит, с него станется…
Вильнув косой, ухожу в сторону спальни с гордо выпрямленной спиной. Закрываю за собой дверь. Ух, кровать тут как обычно в стиле Деймоса. Королевская.
Новое сообщение от мамы. На этот раз голосовое. Блин, не хочу слушать. Опять там какие-то возмущения, скорей всего.
Быстрей бы все это закончилось. Осталось потерпеть четыре дня и все. Считаю часы. Минуты. Шаги.
Открывается дверь, входит владелец самолета. Он же мой похититель. И мой первый мужчина. Роскошный до одури. Я сглатываю, когда на него смотрю, его глаза цвета волчьего меха меня в оцепенение ввергают. Каждый раз как по-новому. Особенно, когда он выглядит так… В черных брюках и белом поло. С небрежной щетиной и чуть взлохмаченной прической. С алчностью ненасытного хищника в глазах.
Останавливается напротив меня, расстегивает ремень. Порываюсь встать, но он кладет мне руки на плечи и пригвождает к кровати. Одну руку кладет на голову, второй расстегивает пуговицу у себя на брюках. Смотрю завороженно, как налитый кровью член вырывается на свободу и оказывается прямо напротив моего рта.
Рука Деймоса сильнее мои волосы стягивает, а его хриплый голос меня из забвения вырывает:
- Ты накрасилась. Умничка. Люблю смотреть, как размазывается помада, когда сосут. Открывай ротик, малышка. Настало время хорошенько отодрать тебя за дерзость. Думала, я забыл?
Я неловко взмахиваю рукой, порываясь вырваться, и задеваю свой телефон. Звучит голосовое сообщение от мамы. От ее слов сердце сжимает. И холод расходится вдоль позвоночника.
Глава 40
У мамы в голосе истерические нотки. Она говорит, что только что вернулась из больницы от отца и спрашивает, в курсе ли я вообще, что ему нужна операция на открытом сердце? И что это операция стоит миллионы? И что все бы хорошо, но его счета заблокированы? Мама раздраженно говорит, что дом и машины папа не может продать. Она не знает почему. Мама почти орет, что я должна быть с ним, что он мой отец. А ей он всего лишь бывший муж, при этом она рядом, а меня нет. Она шипит, что если я не вернусь, то он напишет завещание на своего другого ребенка.
И просит меня не повторять ее ошибок.
Какого другого ребенка? Какая операция? Почему счета заблокированы? Что происходит вообще?!
Я в прострации смотрю в пустоту, оглушенная информацией. Счета заблокированы… Папа не может оплатить операцию… А почему не может продать дом? Нужно время… Завещание? Он, что… умрет? Это все из-за переживаний? Это все из-за меня… Ведь я могла бы… Ну не знаю… Пойти к Дику?
Папа всегда мне помогал… Когда на меня напали в переулке, и я чудом ускользнула, то позвонила ему. Папе. И он приехал, отменил все дела, хотя у него было что-то очень важное. Он один успокаивал меня, поддерживал. И вот у него экстренная ситуация, а меня нет рядом. Хуже того – он тревожится из-за меня. А мама, как всегда, в своем стиле. Думает о деньгах. Ее отец завещал все свое добро своей сиделке перед смертью. Мамы не было рядом. А потом она всю жизнь считала ошибкой, что ушла от отца. Уже моего. Возвращаться было поздно, он ее не принял. А я ушла с ней. Мне надо было тогда остаться жить с отцом, с ним у нас лучше понимание. Но так уж сложилось…