* * *
Господин Лунг пропал и не показывался (отчасти это радовало принцессу) и потому все следующие недели Тай жил в ее покоях. Как только он пошел на поправку, Лин обустроила ему соседнюю комнату, обитую желтым и зеленым шелком и бархатом, и стала наведываться каждые два-три часа, чтобы напоить женьшеневым эликсиром или поиграть ему на лютне.
Когда зимние бураны унесло, а свирепые ветра присмирели, Тай и Лин отправились на прогулку за пределы Каменного Города.
- Ты все еще не помнишь, как оказался в море?
Они шли по каменистой дорожке, вьющейся серпантином к подножию Каскадных Гор. Тропа то ныряла в посеребренные бамбуковые рощи, то взлетала на холмы, засеянные крестьянскими домиками. Сапоги сминали хрустящий снег. Солнце просвечивало сквозь облака из пуха. Меховые накидки били им по ногам.
- Помню. Смутно, - признался Тай.
В последние дни он заметно окреп. Кожа приобрела здоровый оттенок, а темные глаза – живой блеск.
- Мы вышли в море на заре. Отплыли от берега на три ли и остановили джонку у Желтого Утеса. Светило зимнее солнце, дул западный ветер и ничего не предвещало беды. Мы с отцом занялись сетью и не заметили, как резко испортилась погода. Внезапно налетел сильный порыв и наша джонку закачалась. Потом ударил второй и сломал мачту. После третьего лодка перевернулась. Я потерял отца из виду. Его тут же утянуло на дно. Я попытался помочь, но рыболовные сети опутали меня, а течение понесло на восток – в открытое море. – Тай сдвинул брови. – Я помню холод и тяжесть воды. И больше ничего. – Он остановился у заледенелого абрикосового деревца. – Я думал, что очнусь на суде Яньвана, выслушаю приговор и уйду во тьму. А вместо Подземного Царства вознесся на небеса.
Юноша обратил на принцессу пристальный взгляд и она покраснела. Он был так близко. Сильный, высокий, красивый. От внезапно желания мужских ласк потянуло низ живота. Испугавшись нахлынувших чувств, принцесса повернулась и зашагала к склону горы.
- Лин, подожди, - Тай заторопился следом. – Я чем-то обидел тебя?
- Нет, - помотала она головой и утонула в капюшоне, чтобы скрыть предательский румянец. Вдохнув и выдохнув, она спросила: - Как ты думаешь, твоему отцу удалось доплыть до берега?
- Не знаю, - опечалился Тай, вспоминая то утро. – Надеюсь боги Девяти Небес сжалились над ним и облегчили его страдания.
Дорожка свернула у скалистой гряды и поплелась вдоль бугристых холмов, присыпанных серебром.
- Давно ты здесь? – Спросил он, когда принцесса взошла на белый гребень. Отсюда открывался вид на долину, Каменный Город, Хрустальный Дворец с садами и парками и побережье Лазурного Моря.
- Здесь? – Задумалась она. Крупные снежинки сыпали с неба точно белые лепестки роз.
- В Потаенном Царстве. Так ведь это место называется? – Уточнил Тай.
Она кивнула и горько усмехнулась:
- Давно ли я пленница Потаенного Царства? Может быть. Я уплыла из дома в месяц Зеленого Шелка. В ту ночь пели птицы, было тепло и тихо, а вершина Горы Царя Обезьян сверкала в свете весенних звезд. На Скале Солнца сиял мой родной Изумрудный Дворец и я видела его в последний раз.
- Месяц Зеленого Шелка? – Прикинул Тай. – Когда мы вышли в море, наступил месяц Белой Ночи.
Девушка покачнулась.
- Одиннадцать лун. Прошло почти одиннадцать лун, - ее горло свело болезненной судорогой, на глаза навернулись слезы. – Я никогда не освобожусь из этого плена. Никогда не увижу отца и брата. Никогда не вернусь домой.
- Не говори так, - Тай быстро подошел и обнял принцессу за плечи. – Нам не дано повлиять на извивы путей, не дано изменить разветвления судеб и повлиять на разделения миров. Мы простые смертные. От нашего желания ничего не зависит.
- Обнадеживает, - буркнула она.
- Да, - улыбнулся юный рыбак. – Но это не повод отчаиваться. Еще вчера я жил тяжелой жизнью, вставал до зари, ходил в море и продавал улов на местном рынке, чтобы заработать для семьи немного денег. А сегодня сплю на шелках и бархате, одет в императорские одежде, живу во дворце, вкушаю лучшие блюда, а рядом со мной самая красивая девушка Мира под Девятью Небесами.
Лин подняла голову и посмотрела ему в глаза – сказанное поразило ее в самое сердце. В Изумрудном Дворце ее никогда не считали красавицей, напротив – все служанки и евнухи за глаза прозвали «дурнушкой династии Шу» (потому то Любимая Наложница и ее сын-наследник мечтали спровадить ее за Стену и сдать грязному дикарю из народа Биши).
- Что такое? – Тай заметил замешательство подруги.
Вокруг разливались терпкие ароматы сандала и зимнего моря. Солнце скрылось в облаках, и подножия Каскадных Гор застлала тень.
- Когда я впервые увидела тебя на берегу без одежды и без сил, то приняла за коварного гуя, подосланного Пань-гуанем, чтобы через меня подобраться к господину Лунгу и убить его, - сказала принцесса.
- За гуя? – Удивился он. – Не думал, что похож на чудовище с рогами и хвостом.
Лин пожала плечами и потупилась.
- А что ты думаешь обо мне сейчас? – Поинтересовался Тай. Его глаза играли теплыми желтоватыми отсветами и заставляли сердце Лин биться быстрее.
Она поразмыслила и призналась:
- Что ты самый настоящий человек из всех, с кем довелось повстречаться.
* * *
Снег сыпал все реже, а солнце припекало все жарче.
Тай пропадал во внутренних дворах, занимая все свободное время тренировками. На заре он разоблачался до нижней рубахи, брал лук и колчан и удалялся в императорский сад. Стрела ложилась на тетиву, лук взмывал на уровень плеч, раздавался мерный щелчок, и зимний воздух разрезало визгом петляющего наконечника. И так тысячу раз.
Потом спускался в царские конюшни, седлал гордого скакуна, вспрыгивал ему на спину и до полудня оттачивал мастерство наездника. После легкого обеда возвращался во внутренние покои и принимался махать широким мечом, блиставшем в золотых лучах, втекавших через переплеты окон.
Его развитая мускулатура и твердые мышцы поражали силой и удалью, а уверенные грациозные движения были красноречивей любых слов: Тай был отменным мечником, зорким лучником и умелым наездником.
Чем больше принцесса наблюдала за ним (естественно украдкой), тем сильнее сомневалась в его честности – кем бы ни был Тай из Шенгси, он точно не был бедным сыном простого корабельщика. Несколько раз Лин пыталась спросить - откуда у рыбака спокойствие, воля и бесстрашие шаолиньских монахов, мастерство, точность и скорость личных телохранителей императора, простота, неприхотливость и доброта даосских мудрецов. Но как только оказывалась рядом – все мысли тут же покидали ее головку и она обо всем забывала. А сам Тай ни о чем никогда не рассказывал.
… Стемнело раньше срока, и за окном разыгрался буран. Девушка и ее новый друг встретились за вечерней трапезой и завели непринужденную беседу. Тай рассказывал о братьях и рыбацких промыслах, а Лин ловила себя на том, что слышит трепет собственного сердца и все крепче влюбляется в юного незнакомца.
- Когда мне было восемь или девять в нашу деревню наведался странствующий монах Вэнь Хань. Он поселился в доме старосты и прожил в Шенгси две недели. Каждое утро монах уходил в Храм Поющего Ветра на Гору Пяти Стихий, что лежала в трех ли к северу и молился там богам Девяти Небес о выздоровлении своей заболевшей дочери. Он возвращался под вечер и садился у костра. Мы собирались возле него и он рассказывал нам истории Трех Царств, - делился воспоминаниями Тай, попивая сливовое вино из серебряной чаши.
На столах блестели дольки арбузов и абрикосов, рядом на блюдах лежали медовые кексы и фруктовые леденцы.
- На седьмой вечер он рассказал старинную легенду о четырех братьях-лунах, четырех Царях Морей.
Лин невольно дернулась, потому как перед глазами встала жемчужина Лунга, истекающая кровью в Запретном Саду Парка Пурпурного Соловья. Она не возвращалась туда с того дня, как белый тигр и серый журавль сообщили ей странную весть: «только ты можешь спасти Потаенное Царство и вернуть каменным людям украденные жизни», и теперь гадала: уж не демоны ли Пань-гуаня унесли и Лунга и этих двух созданий.