Не помню, чтобы я хоть раз куда-то успела вовремя. И что-то плохо себе представляю ситуацию, в которой я бы ставила будильник, чтобы не опоздать на прием к возбужденному василиску.
- Стража! - рявкнул тем временем последний.
И в спальню влетели охранники, подслушивающие у распахнутых дверей.
- Туньисса Аллессена отлучена от моих покоев на две Луны, - сказал Адиллатисс, но сам же себя поправил, бросив на меня мимолетный взгляд. – Нет на три... На пять Лун!
Ого! А меня, видать, высоко оценили.
Это ж сколько мне всего предстоит отработать?! Если, конечно, речь шла о пяти месяцах замены туньиссы мной.
А если еще и помножить всё это на три-пять тунь, которые, по словам Аллессены, обычно «не особо справляются» с темпераментным василиском, то мне ого-го (!) чего предстоит!..
М-да-а, нелегка доля попаданки...
Хотя тут и местные красотки не так, чтобы жизни радовались. Вот бедняжку Аллессену уже и за дверь выпроводили... Наконец-то!
- Не помню, чтобы отпускал тебя, - раздался за спиной недовольный голос Адиллатисса.
Это я, закутанная в тонкое одеяло, пыталась втихоря прошмыгнуть в закрывающиеся за стражей двери.
- Её ты вроде тоже не впускал, - мигом нашлась я с ответом, упорно продолжая делать тихушные шажки к выходу. – Она твоя жена?
- Ревновать у тебя тоже нет прав, - кривая усмешка и наклон головы василиска на бок красноречиво сообщали, что мой маневр не остался незамеченным.
- Любопытно ты себе сцену ревности представляешь! – усмехнулась, сильнее перехватывая концы ткани, чтобы не слетела с меня в самый ответственный момент побега. - Я не собираюсь превращаться в одну из твоих послушных наложниц. Выпусти меня!
- А еще тебе нельзя говорить со мной на ты, - полулежащий Адиллатисс, опираясь на локоть, наблюдал за мной как хищник, играющий с добычей.
- А тебе расстраивать и изменять жене нельзя. Так что я, пожалуй, пойду. Пока еще какая фурия сюда не влетела, - попробовала я откланяться.
- Фурии не умеют летать, - абсолютно серьезно поведали мне, потянувшись на постели.
Еще бы мускулами поиграл! Рисуется он передо мной! – с досадой ощутила, как предательская влага, вновь скапливается внизу живота.
Обсуждать мифических фурий, реально существующих где-то рядом, не было никакого желания. И тем более не хотелось, чтобы василиск вновь почувствовал мою слабость перед ним. Вот почему я просто развернулась, пожелав повелителю:
- Доброй ночи.
Хлоп! – закрылась перед самым моим носом створка двери, в которую я так надеялась выскочить.
Подпрыгнула от неожиданности. Потому что захлопывание проводилось не рукой или ногой, а хвостом!
Длинным, поблескивающим красивыми чешуйками, широким хвостищем!
Механически обернулась, чтобы поскорее разглядеть все остальные «прелести» моего-чужого фантастического любовника.
Однако заметить так ничего и не успела.
С кровати на меня с интересом глядел полуголый Адиллатисс, развалившийся всё в той же расслабленной позе.
- Вернись в постель, - сказал он негромко, но тоном, не допускающим возражений.
Упрямо скрестила руки на груди, чуть было не выронив одеяло.
- Ой! – вскрикнула, хватая непослушно-гладкую материю.
Но в ту же минуту меня вновь завернули в кольца василискового хвоста, вернув обратно в зону сладких пыток.
На этот раз страха не было. Напротив, я усердно выворачивала шею, чтобы посмотреть, как же трансформируется голова и туловище Адиллатисса во время превращения.
Но к моему великому сожалению, держал он меня таким образом, что я видела лишь хвостовой отдел своего похитителя.
- Что на этот раз потребуешь? – обреченно выдохнула, отрывая глаза от подушки, на которую только что плюхнулась лицом.
- М-м-м, даже не знаю, с чего начать, - протянул он, а я почувствовала, как две горячие ладони опустились мне на спину.
Секунда, и я уже ловко приподнята и поставлена на четвереньки.
О не-е-ет, еще одного раунда борьбы с собственной тёмной стороной я, боюсь, не выдержу...
Глава 7.
- Ты уж определись как-нибудь, - нарочито безразлично фыркнула я, чтобы придать себе смелости. На самом же деле, у меня коленки прогибались от осознания, в какой вульгарной позе я нахожусь!
И будто почувствовав моё смущение и задавшись целью его усилить, василиск произнес своим низким, бархатным тембром:
- Видишь ли, крайне сс-сложно думать, когда перед глазами такая аппетитная картинка, - услышала я его участившееся дыхание, принявшееся путешествовать по моей пояснице.
Меня обжигало этими тягучими выдохами, сопровождающимися удивительно нежными поцелуями. Казалось, василиск остерегается целовать сильнее. Ласково, осторожно прошелся он по коже моих напрягшихся в ожидании продолжения ягодиц. Опустив голову и плечи на подушку, я покорно позволяла трогать себя, распутно выпятив попку, приговоренную к ласкам.
Если попробую сопротивляться – меня снова свяжут, - понимала я.
И что бы я сейчас ни делала, как бы ни дерзила, Повелитель василисков выполнит задуманное. И, наверное, будет лучше, если я все же подчинюсь, чтобы этот позор закончился поскорее?.. Чем позволю ему растягивать свое удовольствие и муки моей совести. Ведь, если говорить на чистоту, страдала я сейчас исключительно из-за самоедства. И не будь во мне столько гордости, я бы, возможно, призналась самой себе, что практически мечтаю быть склоненной к близости с Адиллатиссом. И при этом ни капельки не чувствовать ответственность за свою уступчивость.
А винить себя было за что. Как минимум за наслаждение, которое дарили его мягкие прикосновения к моим влажным складочкам. Чуть обернувшись и несмело взглянув на мужественные черты Адиллатисса, сложно было представить, что он станет с такой нежностью ласкать меня. А его властный тон, что приказывал мне расслабиться и подчиниться, ведь:
- Я вс-с-сё равно возьму то, что хочу, малыш-ш-ка, - как сказал василиск, возбудив во мне одновременно и сладострастное предвкушение и пугливое ожидание грубого овладевания ради лишь его собственного удовольствия.
Но подобного не случилось. Вместо тех страхов, что я себе нарисовала особенно в самом начале, лёжа связанной и беззащитной, меня аккуратно окутывало томное блаженство, горячей струйкой втекающее в самую сущность.
- Не надо, - из последних сил взмолилась я, почувствовав, что терплю окончательное поражение.
- Тш-ш, - убаюкивающий шепоток, а сразу за ним судорожная нега от самого вульгарного поцелуя в набухшее страстью лоно.
- А-а-ахх, - выдохнула, хватаясь за перину, когда покрыв вход влажными поцелуями, Адиллатисс неожиданно сказал:
- Ничего не могу с собой поделать... Хочу тебя по-настоящему! Маленькая чародейка!
И не успела я расстроиться оттого, что меня собираются лишить самой восхитительной прелюдии в моей жизни, как к пульсирующему от неудовлетворенности влагалищу приник горячий рот, сменившись огненными касания языка. Вот когда я получила незабываемую возможность в полной мере оценить анатомическую особенность василиска!
Обжигая меня влажным блаженством, раздвоенное чудо умело ласкало сразу с двух сторон моё обезумевшее от счастья естество! Дразнящие круговые движения у самого входа пропитывали диким кайфом, сопровождаясь одномоментными лёгкими постукиваниями по припухшему бугорочку женского удовольствия.
Такая двойная атака на центр страсти не могла не покорять! И первые секунды изумления сменились буйством похоти, превратив меня в стонущую самочку, лишившуюся морали и приличий. Я стонала и извивалась. Кусала подушку и хрипела в нее, не в силах больше сдерживать подступающий взрыв, которому должна бы противиться. Но зачем? Я больше не помнила зачем и почему... Здесь и сейчас я знала одно: я должна получить желаемое! Сейчас. Немедленно!