Глаза демона полыхнули самым настоящим огнём. Я чуть не попятилась.
— Кто? — произнёс он одно-единственное слово.
Двое конвоиров одновременно отступили, оставив болтуна посреди пустого зала. Демон прищурился, глядя на меня:
— Это он выдал тебе моё имя?
Умоляющие глаза конвоира, казалось, были готовы вывалиться из орбит.
— Нет, все трое отличились, — бесстрастно сказала я. — Ты ведь теперь убьёшь их всех? Я бы на это посмотрела.
Церон с задумчивым видом оглядывал мою разорванную куртку и порядком потрёпанную рубаху — от вещей меня освобождали весьма бесцеремонно. Взгляд его задержался на моих бёдрах, на которых всё ещё болтался пояс с зельями, и в глазах его неожиданно мелькнул интерес. Только что он оглядывал меня, как неизвестное насекомое, но сейчас он будто увидел перед собой экзотическое блюдо. И перемена эта мне очень не понравилась.
— Так тебе нужен целитель? — хрипло поинтересовалась я. — Или на тебе всё заживёт как на кошке? Тьфу, на демоне?
Кажется, меня понесло по кочкам. Впрочем, оно и к лучшему: чем дольше я разговариваю, тем дольше тяну время. Хотя, когда меня начнут избивать, будет неприятно. Я цепко обежала взглядом подвал, остановив взгляд на неприметной двери, ведущей налево. Интересно, что скрывается за ней?
Церон медленно подошёл к моим клинкам, лежащим на полу.
— Как интересно, — произнёс он. — Этим мечам не двадцать и не тридцать лет. — Он остро взглянул на меня. — Это почти древность. И сталь великолепная. Откуда они у тебя?
Клинки времён первого Триумвирата. Клинки, собственноручно вынутые Конте из саркофага в гробнице, где похоронен этот самый первый Триумвират.
Ох. Ну я и попала.
«Взяла у скупщика краденого», — хотела было сказать я. И прикусила язык: этот демон, как и Тень, выглядел так, словно отлично умел распознавать ложь.
— Нашла их в древней крипте, — неохотно сказала я. — Они там никому не были нужны.
Расхитительство могил, конечно, вещь не особенно благородная. Но там были похоронены демоны, а мы вроде как на них охотимся, верно? Кроме того, Конте был очень, очень убедителен. Это же Конте: он может уговорить даже демона на экзорцизм. Особенно по пьяной лавочке.
— А ведь я видел эти клинки на какой-то из древних гравюр, — произнёс Церон задумчиво. — Хм. Интересно. Нужно будет взглянуть ещё раз.
Он повернулся к моим конвоирам.
— Она пила что-нибудь из зелий? — поинтересовался Церон.
— Нет, — мгновенно ответил конвоир, стоящий сзади. — Дралась хорошо, но как умелая наёмница, не больше.
— Ножки у неё тяжёлые, — с насмешкой добавил другой, глядя на напарника, который всё ещё не мог выпрямиться до конца. — Бьюсь об заклад, она неплохо их раздвигает.
Церон кивнул:
— Хорошо. Значит, об этом беспокоиться не стоит. А её дружок?
— Сбежал, — неохотно сказал один из конвоиров.
— И она знает куда?
— Нет, — с торжеством сказала я. — И вы не узнаете.
Церон нахмурился:
— Ты лишила меня добычи, — негромко сказал он. — Знаешь, что сейчас с тобой будет?
Я пожала плечами:
— То же, что и со всеми остальными, я полагаю.
— Верно. Что ж, начнём.
Он сделал жест, которого я не поняла, но мои конвоиры, вероятно, поняли очень хорошо: все трое мгновенно достали ножи.
Я напряглась, ожидая удара. Если они намереваются освежевать меня прямо сейчас, им очень не повезло. Я буду драться насмерть.
Церон с усмешкой смотрел на меня:
— Маски поступили бы с тобой по-другому, — задумчиво сказал он. — Публичная казнь. Глупость. Такая растрата живой плоти, право. Куда надёжнее здесь, в темноте. Ты и я — и мои люди, которым я, возможно, отдам тебя перед тем, как предать в руки смерти. Твоя сила не уйдёт в никуда. Надеюсь, ты найдёшь в этом утешение.
Он наклонил голову, глядя на моих конвоиров.
— Приступай ты, — наконец указал он. — Ведь это ты её уложил?
Конвоир в блестящей полумаске поклонился.
— Как удачно. Не торопись.
Я замерла на коленях, не шевелясь. Впрочем, со связанными за спиной руками я мало что могла сделать.
В следующую секунду наёмник быстро и умело спорол с меня остатки куртки ножом и швырнул их в сторону, предварительно обыскав. Короткий нож и крошечный набор с отравленными дротиками упали на пояс с зельями.
— Хорошо платят наёмникам, — с ухмылкой заметил он. — Жаль, что ты сходила на своё последнее дело.