В качестве короля Лоренц поддерживал мои поиски еще пару недель. Поговаривали, что терпение его иссякло на особо наглой парочке шарлатанов, которых он приказал нагишом выпороть на главной площади Капитолия. После этого поток желающих нажиться на семейной трагедии иссяк, а еще через несколько недель поиски окончательно свернули, отделавшись сухой речью: мол, пропала без вести, возможно, мертва.
Путем нехитрых вычислений я сопоставила, что примерно в это же время Фэрфакс разругался с моими похитителями. С помощью недолгих рассуждений я убедилась, что заговорщики свою цель видели не в выкупе и не в награде.
Если в первые месяцы в столичных тавернах еще изредка судачили о странной пропаже, то к концу лета история подзабылась окончательно. Но, по словам спутницы колдуна, были еще люди, которые готовы очень и очень щедро заплатить за мою персону.
– Но прежде всего, – наемница изящно сложила руки на груди, – мне нужно убедиться, что ты та, за кого себя выдаешь.
– Его спроси. – Я мрачно ткнула пальцем в колдуна, который развалился на сене и делал вид, что дремал. К нашему разговору Фэрфакс проявлял удивительно мало внимания – лишь один раз подал голос, поправляя наемницу в какой-то малозначительной детали.
– Он, как ты его называешь, колдун, его слово мало где ценится.
– Да неужели? А вот придворный звездочет был очень уважаемым, – злорадно ухмыльнулась я. Фэрфакс пропустил колкость мимо ушей. – И как прикажешь доказывать?
– Для начала давай познакомимся. Меня зовут Делайла, и я немного знаю о жизни при дворе. Как звали твою самую первую нянюшку?
– Саира. – Я вспомнила сморщенную, загорелую пожилую женщину, которая тихо напевала мне грустные песни. Было в них много про пиратов, сокровища и драконов. Я засыпала, представляя, что однажды настанет день, и я уплыву навстречу приключениям. И далеко, там, где кончается край неба, найду счастье, о котором постоянно говорили взрослые. В то время королева Витория еще не решила, что делать с бастардом, поэтому в замке я была тенью. Лет мне было всего ничего. – И о чем это может тебе сказать? Саира давно умерла.
– А вот и нет. Живет, и вполне неплохо. От нее-то я и знаю про твой шрам под коленом.
– Да о нем половина моих служанок знала. Тоже мне тайна.
– Как ты его получила?
Я послушно рассказала, как обожглась на кухне, необдуманно прислонив ногу к остывающему вертелу. Ума, конечно, у меня в то время было не особо много, но ругались тогда сильно: сначала за то, что сбежала из комнаты, а потом уже за все остальное.
Делайла выслушала, благосклонно улыбаясь. Видимо, убедившись, что я та самая принцесса, раз помню никому не известные подробности, она поведала свой план на мой счет.
Авантюра, в которую меня собирались втянуть, выглядела сомнительно. Но многообещающе. В соседней Ниверии проживал дворянин, который мог отдать за мою голову весьма много золота. Спрашивать, почему и зачем, я не стала. Только дурак не поймет, что молодой король за вновь обретенную сестрицу отдаст втрое больше. От меня же зависело, приду ли я к некоему графу Хёрсту на своих ногах, или же меня приволокут, не слишком заботясь о комфорте во время путешествия. Поразмыслив с полминуты и для вредности потянув еще время, я согласилась. Хуже, чем у колдуна, быть уже не могло.
Жизнь принцесс часто называют сказочной. Говорят это обычно с завистью, тихим шепотом, исподлобья наблюдая за каким-нибудь уроком танцев или рукоделия, или этикета, или во время долгой прогулки по летнему саду. Годам к шестнадцати молодая особа королевских кровей владеет стандартным набором навыков и умений: танцевать, петь, сочинять стихи, вышивать салфетки, степенно прохаживаться, держа ровно спину, улыбаться не «скаля зубы», есть с помощью вилки и ножа и не выхлебывать вино из кубка за пару секунд. Наиболее талантливые могут похвастаться умением рисовать или играть на музыкальных инструментах.
Сидя на поросшем мхом пне, я мысленно сокрушалась несправедливости. В голову наставникам не приходило учить меня ориентироваться по мху или звездам, разводить костер или махать мечом. Зачем это принцессе? Рано или поздно (по опыту предшественников обычно «рано») у нее будет муж, который прекрасно разбирается в этих делах. Зачем забивать прелестную головку подробностями, которые никогда не понадобятся? Будет принцесса жить прекрасной сказочной жизнью… Затем, что сказки – выдумка. И эту, в общем-то, идеальную в своей простоте мысль нельзя никогда упускать из вида. Но довольно о прошлом.
Делайла мне не нравилась. Мне вообще не нравились женщины, разгуливающие по лесу в штанах, с мечом наперевес. Да и лес осточертел. Шел шестой день пути: я устала, промокла и могла похвастаться новой царапиной, тянувшейся через левую щеку. Ночлег находился под открытым небом: кутаясь в одеяла, мы по очереди несли караул. Вернее, я бесстыдно спала, пока за мной исподтишка приглядывал колдун. Не доверял, паршивец. И правильно делал. Все принцессы злопамятны, хотя и не все обладают хорошей памятью. Ему не повезло: на память я не жаловалась, а обиды во мне накопилось хоть бочками вычерпывай. Кинжал в спине колдуну, конечно, не угрожал, но птиц с веток я специально не сгоняла, по утрам наслаждаясь его кислой миной.