Мое воображение можно было похвалить: Хёрст действительно оказался высок, статен и вполне миловиден. Не предвидела я только чересчур надменного выражения лица.
– Ты опоздала!
– Нас задержали, – Делайла виновато склонила голову. – Но мы здесь.
– А это?
– Рирариланна Каннингемская, дочь Уильяма Каннингемского, – наемница жестом пригласила меня сделать шаг вперед.
Граф смотрел на меня недоверчиво, чуть прищурившись, словно оценивая. Так на королевских особ не смотрят. Особенно после того, как их час продержали на пороге!
– Мы в дороге полторы недели, путь был очень опасен, – словно почувствовав, что я не собираюсь молчать, быстро начала наемница. – Стараясь как можно скорее доставить принцессу под ваше крыло, мы пренебрегли некоторыми обычаями и правилами…
– Не похожа она на принцессу, – слишком громким шепотом заявила бабка рядом с графом. – Была я в Катергейме два года назад, три таких девицы бы в ту принцесску поместились!
Делайла метнула на меня возмущенный взгляд, но что я тут могла поделать? Без всех пышных юбок любая принцесса будет выглядеть на пару размеров меньше, а уж про голодную диету в плену колдуна и вовсе говорить не приходилось.
– И волосы почему не рыжие? – не унималась женщина, едва ли не привстав с места. – Как бы эта девка не развела тебя…
– Госпожа, – Делайла едва ли не задохнулась от возмущения.
Фэрфакс очень громко прочистил горло. Деловито, устрашающе.
– С каких это пор моего слова стало недостаточно, Севилла? – вкрадчиво спросил колдун, и старуха умолкла. – Но даже если и так – к чему весь этот цирк? Пригласим приора Ковена?
Кто такой «приор ковена» я, в отличие от старухи, не знала, а потому слова Фэрфакса не вызвали у меня никакой особой реакции. Чего нельзя было сказать об остальных в зале. Графская семья застыла, словно громом пораженная. Наемница за моей спиной сдавленно выдохнула.
– Неофициально, конечно, – с ехидной усмешкой добавил колдун.
– И за ваш счет, – тут же откликнулась Делайла.
Молчание затягивалось.
– Прошу простить манеры моих спутников. – Я решительно шагнула вперед, расправляя плечи и откидывая растрепанные косы за плечи. – Милорд, позвольте мне сердечно поблагодарить вас за проявленную доброту, гостеприимство и вызволение из плена. Всех слов мира не хватит, чтобы описать мою радость находиться здесь. Ваш поступок свидетельствует об истинном благородстве, и я уверяю вас, моя семья не оставит это без должного вознаграждения…
– Это точно, – как-то нехорошо ухмыльнулся граф, перебивая меня. – Уже поздно, проводите-ка принцессу в ее комнату. А вы двое останьтесь.
Очень хотелось послушать, о чем они будут говорить, но полная служанка настойчиво взяла меня под руку и вывела из зала. Последнее, что удалось расслышать, был голос старухи:
– Говорит складно, но и крестьянскую девку за полгода можно обучить читать.
Графское поместье было огромным и старым, а кое-где откровенно обветшалым и мрачным. Стены украшали пыльные гобелены и большие, не очень искусные портреты. Разглядывать их не хотелось: неизвестный художник явно предпочитал уделять больше внимания раме, чем полотну.
Положа руку на сердце, следовало признаться: имение находилось не в лучшем состоянии. Остатки былой роскоши – высокие окна, паркетный гладкий пол, изысканные светильники – сохранились, но было видно, что это скорее заслуга прежних владельцев, нежели новых. Обитатели, попадавшиеся на пути, не производили впечатление довольных жизнью.
Моя спальня на третьем этаже оказалась маленькой и скромно обставленной комнатой: окно, камин с полкой, на полу – мягкая пушистая шкура неизвестного животного. А вот кровать порадовала – мягкая и чистая. Даже ночную рубашку выделили!
Едва служанка вышла за порог, я переоделась и нырнула под почти невесомое одеяло. Измученное дорогой тело тут же растворилось в тепле, а сознание поплыло в полудреме. Стоило загасить свечи, но вылезать не хотелось.
Не успела я задремать, как в комнату без стука вошла хмурая женщина с корзинкой в руке.
– Вот туда встаньте, – грубо то ли попросила, то ли приказала она, указывая на высокий табурет. Препираться не хотелось, поэтому пришлось вылезти из кровати и, придерживая сваливающуюся с плеч ночную рубашку, покорно взгромоздиться на возвышение. Женщина оказалась портнихой.
– Уж извините, что прямо ночью, но мы немного другого ожидали, – бормотала она, обвивая мою талию куском тесьмы. – Наряд вот уже сшили.
– Какой? – спросила я больше из вежливости, стараясь не заснуть прямо на табурете.
– Какой-какой, свадебный, конечно, – сварливо откликнулась портниха.