Сейчас она ткнула бы раскаленной кочергой ему в рожу без лишних сомнений.
Входная дверь оглушительно хлопнула. Дядюшке было уже не до секса. Зализать бы раны, смазать бы поскорее ожоги сметанкой и маслицем.
«Слился, подонок, — улыбнулась Тамара. — А если нет? Если специально хлопнул дверью, а сам затаился в предбаннике, дожидаясь, когда я неосмотрительно сунусь туда уже без ковша с кипятком. Ну уж нет! Меня не проведешь! — Она взяла раскаленную кочергу, подкралась к двери, прислушалась… — Смог бы ошпаренный дядя Игнат, даже если бы этого очень хотел, сидеть так тихо, не издавая ни звука? Вряд ли. Но все же не мешает проверить».
Тамара плечом резко врезалась в дверь и с кочергой наперевес выскочила в предбанник.
Пусто!
Она выглянула на улицу.
Тишина! Лишь в траве надрывались многочисленные кузнечики.
«Кино уже, наверное, закончилось и началась дискотека, — грустно подумала Тамара. — Интересно, чем после дискотеки будет заниматься Кирилл?»
Она вернулась в баню и принялась одеваться.
Натянув трусики и завязав поясок на халате, Тамара почувствовала себя гораздо увереннее. И все же в дом прокралась со всей осторожностью, испуганно замирая при каждом скрипе рассохшихся половиц. Прислушалась: из комнаты, которую отвели дяде Игнату, ни звука. Удовлетворенно хмыкнула, прихватила ведерко с водой и поднялась к себе. Смотала одну из растянутых на чердаке бельевых веревок, пристроила ведро на верхней ступеньке. А уже через десять минут поперек лестницы была установлена настолько хитрая растяжка, что миновать ее не смогла бы и кошка.
Она разделась, залезла в постель и открыла на первой странице «Цивилизацию статуса» Шекли. В романе, который четыре недели назад она собиралась проглотить за два вечера, до сих пор так и не было прочитано ни единой строки.
Ее разбудил оглушительный грохот!
Она подскочила, приняла сидячее положение и, первые мгновения ничего не соображая со сна, испуганно уставилась на дверь, за которой совсем по-мужски, матом, ругалась почтенная Анна Ивановна.
Тамара мгновенно вспомнила всё, что произошло накануне: озабоченный дядюшка; ковш с кипятком; раскаленная кочерга… хитрая растяжка на лестнице с сюрпризом в виде ведерка с водой на верхней ступеньке.
Тамара растерянно замерла на кровати. И так и сидела до тех пор, пока в комнате не появилась Анна Ивановна. Волосы мокрые, злые карие глазки мечут молнии — всё понятно без слов.
— Тамара, ты спишь?
— Нет, тетя Нюра. — Она испуганно сжалась: опять неприятности!
— Тогда объясни мне, пожалуйста, что это ты учудила на лестнице? — Анна Ивановна подошла вплотную к кровати. Сказать, что она вне себя, было, в общем-то, не сказать ничего. — Что это за озорство с ведром и веревкой? На кого ты поставила этот капкан?
«Рассказать ей о том, как вчера в баню вломился дядя Игнат? Не рассказывать? Но ведь вчера я была твердо намерена рассказать. К тому же, если промолчу, дядюшка когда-нибудь улучит момент, чтобы повторить свои приставания. Да, решено! Рассказываю! Все, как на духу!»
— Я поставила этот капкан на дядю Игната. Боялась, как бы он ночью не проник ко мне в комнату.
— К тебе в комнату?!! Дядя Игнат?!! — Анна Ивановна вылупила глаза. — С чего ты взяла, что дядя Игнат должен проникать к тебе в комнату?
— Так же, как вчера вечером проник в баню, когда я там мылась. Вернее, стирала.
— Ты что, серьезно?!! Не шутишь?!!
— Я так никогда не шучу.
— И чего ему было надо? — хозяйка опустилась на кровать рядом с Тамарой.
«Что, разве не ясно, чего он хотел? Да ясно как день! Могла бы и не задавать глупых вопросов».
— Он сказал, что пришел потереть мне спину. Потом разделся в предбаннике. Но за это время я успела надеть футболку, которую принесла постирать. Когда он снова вошел в парную, уже раздетый…
— Совсем?!!
— Нет, в плавках, — улыбнулась Тамара, вспоминая фигуру субтильного дядюшки. — Он зашел в парную, начал размахивать веником и грозиться, что, если я не сниму футболку и не позволю ему себя вымыть, он отхлещет меня по лицу.
— А ты?
— Мне ничего не оставалось, как ошпарить его кипятком. Только тогда он оставил меня в покое.
— Да-а-а, дела… — покачала головой Анна Ивановна. — А ведь он, действительно, утром выглядел нездоровым. Поднялся чуть свет, отказался позавтракать и сразу же начал собираться в дорогу.
— Не в дорогу, а в Неблочи. В больницу.
— Но, дочка, ведь такие ожоги могут быть очень опасны. Смертельно опасны!
— Я об этом не думала. Я испугалась. Он мог меня изнасиловать.
— Да-а-а… — Анна Ивановна ласково погладила Тамару по голове. — А раньше он к тебе приставал?
— Это впервые.
— Я сегодня же напишу обо всем Свете. — Тетя Нюра решительно поднялась с кровати.
— Не надо ничего писать, тетя Нюра. Лучше расскажите ей, когда они с дядей Игнатом приедут сюда через пару недель.
— Дочка, — Анна Ивановна уже отворила дверь, собралась выходить из комнаты, но замерла на пороге, обернулась: — А ты уверена, что все было действительно так, как ты сейчас мне изобразила? Может, у дяди и в мыслях не было тебя изнасиловать?
— Может. Но он совершенно конкретно потребовал, чтобы я разделась, кричал на меня, тряс веником перед носом.
— Каков негодяй, — сокрушенно вздохнула Анна Ивановна. — А ведь казался таким серьезным, обеспокоенным твоим воспитанием…
— Кстати, о воспитании, — перебила Тамара. — Он потребовал, чтобы я приходила домой в девять часов, чтобы помогала вам по хозяйству, чтобы ходила в лес и собирала эти дурацкие ягоды только затем, чтобы потом в бане предложить мне сделку. Мол, он снимет запрет на походы в ДК в обмен на то, что я все же разденусь и позволю ему себя вымыть.
— Что, так и сказал?!!
— Приблизительно так. Тетя Нюра, вы ведь не будете следить за тем, чтобы я исполняла всю ту чепуху, что он вчера наболтал? Можно мне опять ходить в клуб?
— Не знаю, — покачала головой Анна Ивановна. — Потерпи немного. Я скажу тебе вечером. А пока мне надо немного подумать.