— Конечно, там сейчас мало что осталось. Часть хижин еще сохранилась, но Джеймс увел свой народ, тех, кто не умер от лихорадки и не погиб во время боев.
— Бои шли близко?
— Очень близко.
— Его жена?.. — напряженно спросила Тила. — Надеюсь, ее не убили солдаты, Тара?
Та покачала головой:
— Ее унесла желтая лихорадка. Джеймс страшно тосковал по ней. Иногда я думаю, что именно поэтому он так безрассудно посредничает между воюющими вождями и белыми офицерами, не боясь ни пуль, ни стрел, подстерегающих его. Он очень любил жену и до сих пор не смирился с ее смертью. У него была еще одна дочь, чуть старше Дженифер, — милое, прелестное и невинное создание. Она тоже умерла. Если бы Дженифер не уцелела, Джеймс ни во что не ставил бы свою жизнь. Конечно, они с Джарретом ближе, чем бывают единокровные братья. Их связь неразрывна, так распорядилась судьба.
У Тилы, смотревшей на заросшую тропу, болезненно сжалось сердце. Джеймс глубоко любил жену и до сих пор скорбит о ней. Хоть белые и не убили ее, она умерла в разгар этой ужасной войны. Девушке стало не по себе. Она вспомнила, как Джеймс касался ее, вспомнила его слова. Чего же ей было ожидать? Джеймс пришел к ней, потому что она явилась в его комнату, и взял то, что ему предлагали. У них нет будущего. Он сожалел только о том, что лишил невинности ту, которую считал невестой своего друга. В том, что произошло, не было Ничего, кроме страсти, обычного вожделения.
На что же она надеялась? Джеймс — полукровка. Он проводит почти все время на болотах, напрашиваясь на пули. Он презирает ее и не хотел он нее ничего, кроме того, что взял.
Да, все это так, но… Щеки Тилы запылали, и она быстро отвернулась от Тары.
Все это так, и все же яркие воспоминания о прошедшей ночи внушали девушке уверенность в том, что она никогда уже не испытает ничего столь волшебного, неистового, безрассудного и страстного. Никогда больше не будет так безудержно желать мужчину, и ни один из них не околдует ее так, как Джеймс.
Тила с грустью осознала, что это наваждение не исчезло.
А ведь дальше пути нет.
И тем не менее она желала чего-то большего.
«Я должна отвесить ему еще одну пощечину, — решила она. — Нет, осыпать его градом пощечин, чтобы сбить с него наглость и спесь. Он сегодня уедет», — напомнила себе Типа.
И снова на сердце ее легла тяжесть. Джеймс уедет, а она никогда не забудет его.
— Легок на помине, — пробормотала Тара. Тила развернула гнедого жеребца и посмотрела через поле в сторону конюшни и складов Симаррона. Джаррет и Джеймс скакали к ним. Джеймс на серой кобыле в яблоках, Джаррет на красивом гнедом жеребце. Оба без седел. Лошади неслись голова к голове.
— Они соревнуются. — Тара покачала головой. — Мальчишки всегда остаются мальчишками.
Тила улыбнулась. Братья соревновались, но, видимо, ни один из них не мог одержать верх. И они, кажется, не хотели признаваться ни себе, ни другим, что соревнуются.
— Ну, мисс Уоррен, — весело спросил Джаррет, — что вы думаете о Симарроне?
— Он прекрасен, — ответила Тила, стараясь не замечать Джеймса. Проклятие, она ощущала жар голубых глаз, пристально смотревших на нее! — Пожалуй, это самая прекрасная плантация из всех, что я видела.
— Из всех?
— Да. Хотя, конечно, «Голубой лес», мой родной дом в Чарлстоне, кое в чем может сравниться с Симарроном.
— Чарлстон — чудесный город. У нас там родственники, — сказал Джаррет. — Но раз уж вы находите Симаррон столь очаровательным, надеюсь, он станет для вас вторым домом. Не правда ли, любовь моя? — обратился он к жене.
— Надеюсь, что так, — искренне отозвалась та, — хотя эти земли иногда внушают ужас.
— Они полны варваров и диких существ, — усмехнулся Джеймс. Тила, вздернув подбородок и обернувшись, встретила его вызывающий взгляд.
— Думаю, мне уже встречались подобные создания, — спокойно заметила она. — Кроме того, — добавила девушка, обращаясь к Таре и Джаррету, — «Голубой лес» находится вблизи болот и лесов, хотя и не таких диких, как здесь. Вот там я и обнаружила, что большинство Божьих созданий становятся кровожадными, чувствуя угрозу или страх. Если же им бояться нечего, то они вполне сносны.
— Есть существа, которых нельзя приручить, — возразил Джеймс.
Тара, не понимая подтекста разговора, заметила;
— Никто еще не приручил гремучую змею, так что будь начеку в лесу.
— Я буду осторожна. — Тила с мрачной улыбкой взглянула на Джеймса.
— Ты показала мисс Уоррен всю плантацию? — спросил Джаррет жену.
— Мы были везде, где безопасно.
— Вы обе, наверное, голодны и хотите пить. Пожалуй, нужно вернуться домой и посмотреть, что предложит нам Дживс.
— Поскольку я надеялась, что ты, завершив дела, присоединишься к нам, то попросила Дживса организовать ленч на веранде. День просто чудесный. Пока еще прохладно, но солнце так пригревает!
— На веранде — это замечательно! — обрадовался Джаррет.
Супруги обменялись улыбками. Тила подумала, что они на редкость красивая пара. Ей снова стало больно и захотелось исчезнуть. Девушке казалось, будто она наблюдает что-то глубоко личное, хотя они даже не касались друг друга.
Тила отвернулась. И встретила взгляд другого Маккензи — такой оценивающий, что ее бросило в жар. Она не могла избавиться от мыслей о прошлой ночи и все думала, бывают ли настоящие леди настолько близки с мужем даже после десяти лет супружества. Это, конечно, не так уж важно, но Тила чувствовала себя растерянной и обескураженной, размышляя об этом. Она разделила с Джеймсом такое, что ни с кем и никогда не сможет разделить. И это пугало ее.