— Но…
— Даже сейчас не исключено, что Уоррен следует за тобой. Что ты делаешь здесь, глупая девчонка? Знаешь, как опасны эти места?
— Да!
— Так что же заставило тебя?..
— Не мог бы ты встать?
Джеймс поднялся и протянул ей руку. Он был крайне рассержен и напряжен. Не выпуская руки девушки, Джеймс потащил ее вперед.
— Что…
— Хижины впереди.
— Мы можем доехать…
— Верно, но лошади ушли вперед.
Идя рука об руку с ним, Тила ощущала исходивший от него жар. Казалось, они уже в таких густых зарослях, что впереди нет и намека на просвет. Джеймс, чуть обогнав девушку, отводил ветки и прокладывал путь.
Она съежилась от страха при мысли о том, что может затаиться в столь густых зарослях. Хорошо еще, что в такой темноте Джеймс не видит, как ей страшно.
Наконец заросли расступились, и они вышли на поляну, где стояло несколько крепких бревенчатых хижин. Джеймс направился к одной из них, а Тила застыла в нерешительности. Мгновение спустя, увидев в хижине свет, она последовала за ним.
Джеймс развел огонь в очаге, и его слабый отсвет позволил девушке рассмотреть хижину.
Казалось, совсем недавно в ней кто-то жил, но теперь она походила на призрак. В углу были сложены скатанные тюки; у очага стояла посуда — деревянные плошки и ложки, чугунная сковорода, кофейник и железные щипцы. Все здесь свидетельствовало о бедности. Земляной пол был покрыт одеялами. Однако сейчас девушка подумала, что ничего лучше этой хижины и быть не может.
Убожество убранства смущало Тилу куда меньше, чем мужчина, стоявший перед ней.
Одетый только в бриджи и сапоги, Джеймс скрестил руки на обнаженной груди и расправил широкие плечи. Его кожа отливала медью в отсвете пламени, подбородок выдавался вперед, глаза сверкали.
— Как ты очутилась в лесу?
— Уверяю, тебя я не разыскивала.
— Я спрашиваю: как ты очутилась в лесу?
— Какая разница?
— Существенная. Если ты привела сюда своего отца…
— Отчима, — отрезала Тила. — Отчима, отчима, отчима!
— Если ты привела его сюда…
— Привела сюда? Да я хотела убежать от него! Услышав ее крик, Джеймс остолбенел.
— Неужели ты ехала совсем одна в кромешной тьме?
— Я отправилась засветло.
— И скакала по тропе, не зная, куда она приведет?
— У меня было кое-какое представление. — Тила смущенно пожала плечами под его пристальным взглядом. — Утром, когда мы катались верхом, Тара сказала мне, что недалеко есть хижина и ты когда-то здесь жил. До того… — Она осеклась и печально вздохнула. — Я не знала, что встречу тебя, а только надеялась отыскать место… где можно немного переждать. Он удрученно покачал головой.
— Никто не знает, что ты убежала?
— Нет! Кроме…
— Кроме?
— Твоей… дочери. Дженифер принесла мне воды.
— У моей шестилетней дочери ума больше, чем у тебя. И у нее, несомненно, было бы больше шансов выжить.
— Все шло прекрасно, пока ты не напал на меня.
— Я не нападал на тебя.
— Пока ты не сбросил меня с лошади, мне не угрожала опасность умереть от страха. А ты сбросил и навалился на меня. Это очень похоже на нападение.
— Я хотел убедиться, что ты одна. Девушка вскипела от гнева:
— Как ты смеешь предполагать, что я могу навести его на твой след!
Джеймс пожал плечами:
— Мне совершенно безразлично, последует ли он за мной. Пожалуй, я даже хотел бы этого, — добавил он странным шепотом. — Лишь бы Уоррен не появился здесь. Мои люди — уцелевшие и посредники — приходят сюда, в эти хижины, чтобы укрыться от диких зверей, от темноты, от холода. Эти хижины не должны сгореть. И армия белых не должна их найти.
— Но твой народ бежал отсюда.
— Тем не менее деревню могут сжечь.
— Я приехала сюда, чтобы на время укрыться, клянусь, и не хотела доставить неприятности ни тебе, ни этой деревне.
— Ты сама по себе неприятность, — раздраженно отозвался Джеймс.
Тила направилась к двери, бросив на ходу:
— Что ж, тогда я уеду.
— Вернись сию же минуту! — Но девушка даже не обернулась. Джеймс нагнал ее, схватил за руку и повернул к себе. — Что ты выдумала на сей раз?
— Ты избежишь неприятностей, если я оставлю тебя в покое.
— Поздно! — Джеймс подтолкнул ее к огню. — Садись, согрейся. У тебя руки как лед.
Озябшая Тила опустилась на колени и протянула к огню руки, наслаждаясь теплом.
Он сел рядом с девушкой и протянул ей серебряную фляжку:
— Бренди. Думаю, это тебе необходимо. Так оно и было, но, отхлебнув глоток, Тила сморщилась и вернула ему фляжку. Джеймс укоризненно покачал головой:
— Зачем? Зачем ты рисковала жизнью, отправляясь в чащу и болота, о которых ничего не знаешь? — Она уставилась на пылающие поленья. — Я не лгал твоему от… Уоррену сегодня. Здесь действительно бродят группы воинов. Сейчас, наверное, уже всем известно, что у Уоррена есть дочь, а между тем его люто ненавидят.
— Я и сама люто ненавижу его!
Посмотрев на Тилу долгим взглядом, Джеймс потянулся к ней. Постепенно она успокоилась в его объятиях, поняв, что гнев иссяк. Прижавшись друг к другу, они смотрели на огонь.
— Правда, что ты сбежала со своей свадьбы, прямо от алтаря? — с легкой насмешкой спросил он.
— Я сделала это не для того, чтобы уязвить чье-то самолюбие.
— Ты — дерзкое маленькое создание. Но это лишь усугубляет опасность, грозящую твоей жизни.
— Почему?
— Потому что идет война, ужасная война. Ты должна вернуться домой, в Чарлстон.
— Я не просилась сюда. Меня привезли против моей воли! Джеймс покачал головой, чуть коснувшись подбородком ее волос.