— Я пришел сюда, — перебил он ее, — и едва вспомнил о той, кто составляет смысл моей жизни, — о моей дочери. Это из-за тебя я едва вспомнил о ней.
— Ты мог бы сказать… хоть что-нибудь.
— Проклятие! Я же сначала пришел к тебе.
— Ты пришел ко мне узнать, нет ли в доме солдат.
— Ты первая, к кому я пришел.
Тила молчала, глядя на него. Он стоял так близко! Казалось, Джеймс заполнил ее всю, без остатка. Воздух в комнате был наэлектризован, словно в грозу.
— Когда ты проснешься, меня здесь не будет. Но до этого я намерен без устали твердить, чтобы ты уехала домой, оставила все это позади, убежала от меня. Вот чего я хочу от тебя. Сделай это завтра. После сегодняшней ночи.
— Уходи сейчас же!
Но Джеймс покачал головой, и, отчаянно вскрикнув, она обвила его руками. Он подхватил ее, крепко обнял и стал целовать — страстно, неторопливо, чувственно. Его пальцы скользнули по волосам, по спине Тилы к ее ягодицам. Джеймс прижимал ее к себе все сильнее и наконец понес ее к постели, неторопливо снял с девушки сорочку и панталоны, потом разделся сам. Каждое его прикосновение было невыносимо чувственным. Он нежно поглаживал ее кожу, ласкал грудь, целовал, обжигая горячим языком…
Всю ночь Джеймс держал Тилу в объятиях. Наслаждаясь каждой минутой, проведенной с ним, она боялась заснуть, но усталость взяла свое.
Уже задремав, девушка услышала его голос, горячий, решительный:
— Я не полюблю тебя, Тила, никогда не полюблю, не смогу! Уезжай домой, подальше отсюда. — Ее сонные глаза открылись, встретив его лихорадочный взгляд. — Уходи из моей жизни! — гневно потребовал Джеймс, но его губы вновь прижались к ее губам.
— Будь ты проклят! — прошептала она, прильнув к нему.
И снова он любил ее.
Но утром Джеймс исчез, как и предупреждал.
Глава 13
Дни шли за днями.
Поначалу Тила боялась, что объявится Уоррен и заставит ее уехать с ним. Но видимо, благодаря помощи доброго Джона Харрингтона он решил, что она смирилась с мыслью о замужестве. Девушка испытывала угрызения совести перед Джоном и часто размышляла о том, как все обернулось бы, если бы они познакомились при других обстоятельствах и далеко отсюда. До того, как она встретила Джеймса.
От отчима не было никаких известий, и Тила постепенно начала успокаиваться. В Симарроне ей жилось легко, и она радовалась тому, что рядом с ней Тара и Джаррет. Лето было напряженной порой во Флориде. Вместе с усилением жары возрастал и страх. Солдаты заболевали от укусов самых разнообразных насекомых. Тила знала об Этом от молодого капитана Тайлера Аргоси, служившего в окрестностях Тампы. При каждой возможности он спускался вниз по реке к Симаррону. Сначала Джаррет оберегал девушку от разговоров о войне и уединялся с Тайлером в библиотеке. Однако Тара всегда была рядом с мужем, и, когда Тила попросила рассказать, что происходит, та встала на ее сторону. Она убедительно заявила Джаррету, что если уж Тила вынесла жизнь с Майклом Уорреном, то такую сильную девушку ничем не испугаешь. Джаррет Маккензи задумался. У Тилы сжалось сердце, ибо он очень напоминал своего младшего брата! Порой у нее возникало ощущение, что Джаррет относится к ней с неодобрением. Потом казалось, что он понимает ее. Джаррет держался с девушкой как строгий отец, но Тара старалась все смягчить. Иногда поздно вечером, когда они все вместе сидели на крыльце и смотрели, как поднимается над рекой луна, Тила думала, что любовь, которая связывает ее с Симарроном, Тарой, детьми и самим Джарретом, разделяет и он. Джаррет не питал к Тиле неприязни, а просто боялся за нее и за Джеймса. Но при этом считал, что брат в отличие от девушки верно оценивает ситуацию. Ради брата и, возможно, ради самой Тилы он готов был защищать ее так же, как и свою семью.
По настоянию Тары девушку приглашали в библиотеку выпить хересу или бренди и послушать рассказы об истинном положении дел. Солдаты вели трудную жизнь. Семинолам приходилось еще хуже. Но летом, когда болезни косили белых, индейцы собирали урожай, делая запасы на зиму, зачастую очень холодную. Солдаты уничтожали посевы индейцев. Те совершали набеги на фермы, плантации и поселения белых. Шла война не на жизнь, а на смерть. Напряженное время, похожее на душный, давящий, изнурительный зной перед бурей. Генерал Джесэп жаждал бури, строил планы, разрабатывал стратегию, пока солдаты и индейцы занимали выжидательную позицию в эти долгие жаркие летние дни.
Если Тайлер приезжал к обеду, Тила приходила в библиотеку и слушала.
А ночами она ждала. Но Джеймс больше не появлялся в дверях ее балкона, и девушка ничего не слышала о нем.
Как и другие, Тила устала от изнурительной жары, от неизвестности, ожидания и страха. Почти все белые, конечно, опасались нападения индейцев. Тилу же терзал страх за Джеймса.
Время от времени она ездила с Тарой или Джарретом на плантацию Роберта Трента, неподалеку от Симаррона. Ей очень нравился Роберт, и в один душный безветренный день она упросила Дживса проводить ее туда. Девушка приятно провела время с любезным красивым молодым человеком, развлекавшим ее историями о пиратах и путешественниках. Потом он вытащил книгу и карты и рассказал ей о первых племенах, живших на этой территории, об их истреблении. Тила узнала от него, где жили верхние и нижние крики, как они мигрировали на юг. Роберт рассказал, где первоначально селились различные группы, — апачуа, таллахасси, микасуки и другие. Задержавшись, Тила осталась ночевать на плантации.