— Иногда нам приходится говорить с ними, — заметил Коуэта. — Джесэп направил своих посланников с большим запасом белой материи, чтобы мы без опаски приближались к его вождям, когда желаем поговорить.
Оцеола встал:
— Сейчас нам нечего сказать им. Пусть генерал Джесэп планирует свою великую кампанию. А мы будем наблюдать, выжидать и сражаться. Что до меня, то, если Бегущий Медведь обратится ко мне с просьбой позволить женщинам и детям подчиниться условиям белых, я не пойду против тех, кто отчаялся. Однако помни. Бегущий Медведь: есть и такие, кто скорее убьет своих родных, чем разрешит им склонить голову перед белыми. Будь осторожен, ведя переговоры с белыми солдатами: они могут предать тебя. Это все. Если придешь ко мне и попросишь поговорить с солдатами, я сделаю это. Однако знай — я буду сражаться до последнего вздоха.
Отойдя от костра, Оцеола закутался в одеяло, прикрывавшее его плечи.
Джеймс подумал, что слово его твердо, но сам он выглядит и чувствует себя плохо, если в разгар лета кутается в одеяло.
Все начали расходиться. Джеймс пристально смотрел на огонь. Он устал от затянувшейся войны, его утомили постоянные нападки. Все прочие на этом совете хотя бы знали, с кем воюют. А он чаще всего сражался лишь для того, чтобы не потерять рассудок.
Взгляд Джеймса упал на длинные ноги в ярко-красных гамашах, и он поднял голову. Перед ним стоял Дикий Кот.
— Мальчиками мы росли вместе и давно стали друзьями. Джеймс кивнул:
— Я и теперь не враг тебе.
— Иногда я злюсь, потому что ты многое видишь. Но потом понимаю, что ты приходишь к нам с мудрыми советами, хотя мог бы отвернуться от нас и жить жизнью белого человека.
— Я не всегда понимаю свою роль во всем этом, — признался Джеймс, — но хочу, чтобы все здраво оценивали ситуацию. Однако это битва, которую нельзя выиграть.
— Нет, друг мой, ты не проиграл, ибо понимаешь, к чему стремишься.
— Надеюсь, ты прав.
— Да, прав. Но ты одинок, а это плохо для тебя. Подсолнух — вдова моего двоюродного брата, Летящей Птицы. Как ближайший родственник ее мужа, я могу освободить ее от необходимости носить траур в течение многих лет. Я сделаю это для тебя, Бегущий Медведь. Принеси ей свадебный подарок, и твои ночи не будут такими безрадостными. Ведь нам предстоят трудные дни.
Джеймс видел, что Дикий Кот говорит искренне.
— Дикий Кот, благодарю тебя, но…
— Она очень молода и красива.
— Вот поэтому я и не причиню ей боли. Она достаточно настрадалась.
— Ходят слухи о тебе и белой женщине. Ты отказываешься от Подсолнуха потому, что она не белая? — гневно спросил Дикий Кот.
— Ты знаешь, что это не так. Наоми была из семинолов, и я любил ее всем сердцем.
Это, видимо, несколько укротило Дикого Кота, но не удовлетворило его любопытства.
— А как насчет белой женщины?
— Какой краснокожий отважится полюбить белую женщину? — В голосе Джеймса прозвучала едва скрываемая горечь.
— Тот, у которого под красной кожей течет кровь белых. И тот, кто приблизился к рыжеволосой дочери Уоррена, необыкновенной красавице, редкой птице.
— Что ты знаешь о ней? — удивился Джеймс. Дикий Кот улыбнулся:
— Она — дочь Уоррена, а это значит, что есть воины, которые не пощадят ее красоту, молодость, невинность.
— Скажи, что тебе известно о дочери Уоррена? — потребовал Джеймс.
— Ее волосы словно пламя. Золотисто-красноватые, пылающие, как костер. Очень густые и пышные. Так и тянет дотронуться до них, хоть она и белая. Дочь Уоррена стройна, как тростник, но у нее тело женщины. Удочери Уоррена глаза зеленые, как поля после дождя.
Джеймс убеждал себя сдержать гнев и страх. Какой толк вцепляться в горло Дикому Коту?
— Где ты видел ее? — спокойно спросил он, но, не выдержав, добавил:
— Где, черт бы тебя побрал?
Но Дикому Коту хотелось дразнить Джеймса, и он рассмеялся:
— Я хорошо описал ее. Ты ведь не подозревал, что и мы знаем дочь Уоррена?
Охваченный яростью, Джеймс бросился на Дикого Кота так неожиданно, что оба упали на землю. Дикий Кот попытался сбросить Джеймса, но, сцепившись, они покатились по земле. Схватка была нешуточной. Дикий Кот сжал Джеймсу горло, но тот вырвался, и они снова покатились. Размахнувшись, Джеймс нанес удар кулаком в челюсть Дикого Кота и собирался снова ударить его, но тут из-за кустов вышел рассерженный Аллигатор:
— Нас и так скоро перебьют солдаты! Воинов мало, и они нужны нам живыми. Народ нуждается в вас. Поднимайтесь, вы же не мальчики!
Джеймс и Дикий Кот уставились друг на друга.
Аллигатор был прав. Детьми, очень давно, они часто устраивали потасовки. Заметив смущение Дикого Кота, Джеймс удивился. Ведь Дикий Кот — один из самых безжалостных воинов, а многие индейцы, стремившиеся выжить и готовые капитулировать, погибли от рук соплеменников.
Джеймс не хотел убивать Дикого Кота и был уверен, что и тот не желает ему смерти, однако семинолы ценят гордость превыше всего. В этом убедился индейский агент Уайли, погибший от рук людей Оцеолы после того, как столь глупо подверг вождя унижению.
Джеймс и Дикий Кот смотрели друг на друга, пытаясь найти достойный выход из положения.
Джеймс вскочил на ноги и, протянув руку Дикому Коту, помог ему подняться.