Да, это была хорошая жизнь, и я ничуть не страдала от отсутствия родительского интереса к моей особе. Напротив, я была благодарна моему тёзке — камню и всем тем египетским королям и королевам, которые настолько поглощали их внимание, что для меня ничего не оставалось. Счастливые дни, проходившие в застилании постелей, накрывании стола, созерцании миссис Харлоу, рубящей мясо или перемешивающей пудинг — при этом мне нередко перепадал лакомый кусочек, — драматические сцены в исполнении несостоявшегося артиста, мистера Долланда, и самое главное — заботливые руки няни Поллок, всегда готовые утешить, приголубить.
У меня было счастливое детство, позволявшее обходиться без родительского внимания.
Наступил день, когда в доме должна была появиться мисс Фелисити Уиллз, племянница профессора Уиллза. Ей предстояло стать моей гувернанткой и взять на себя обучение меня элементарным наукам до тех пор, пока не решится вопрос о том, как со мной поступить в дальнейшем.
Я услыхала, как к дому подъехал извозчик. Няня Поллок, миссис Харлоу, Дот, Мег, Эмили и я прильнули к окну детской.
Я увидела, как она вышла из экипажа. Извозчик поднёс её чемоданы к парадному. Вид у молодой девушки был беспомощный. В ней не было решительно ничего страшного.
— Безобидная пичужка, — тут же оценила няня.
— Не торопитесь с выводами, — предостерегающе молвила миссис Харлоу, не желавшая расставаться со своими пессимистическими ожиданиями. — Я вам сколько раз говорила: по наружности судить нельзя.
Мы ожидали вызова в гостиную, и наконец он последовал. Няня надела на меня чистенькое платье и тщательно причесала.
— Не забудь, — отвечать надо смело. Не бойся их, — наставляла она меня. — Всё у тебя в порядке, поняла? И няня тебя любит.
Я горячо её поцеловала и направилась в гостиную, где меня ждали родители и мисс Фелисити Уиллз.
— А! Розетта! — приветствовала меня мама. Наверное, она узнала меня потому, что ожидала моего появления. — Вот твоя гувернантка, мисс Фелисити Уиллз. Мисс Уиллз, это наша дочь Розетта.
Фелисити подошла ко мне, и мне кажется, я полюбила её с этой самой минуты. Она была изящная и хорошенькая как картинка, которую я где-то видела. Взяв обе мои руки в свои, она приветливо мне улыбнулась. Я улыбнулась в ответ.
— Боюсь, вам придётся иметь дело с непаханной целиной, мисс Уиллз, — сказала моя мать. — Розетту пока ещё ничему не учили.
— Я уверена, что она успела сама многое узнать, — ответила мисс Уиллз.
Мать недоумённо пожала плечами.
— Розетта может показать вам классную комнату, — вставил отец.
— Прекрасная мысль! — отозвалась мисс Уиллз и с улыбкой повернулась ко мне.
Самое страшное осталось позади. Мы покинули гостиную вместе.
— Это на самой верхотуре, — объяснила я.
— Да, классные комнаты часто помещают на самом верху дома. Наверное, чтобы никто нам не мешал. Надеюсь, мы с тобой поладим, я твоя первая гувернантка? — Я кивнула. — Хочешь, признаюсь тебе кое в чём? — продолжала Фелисити. — Ты моя первая ученица. Так что мы обе начинающие.
Эти слова сразу же установили между нами дружеские отношения. Я чувствовала себя гораздо счастливее, чем поутру, когда моей первой мыслью после пробуждения было: сегодня приезжает гувернантка. Я представляла себе сердитую старуху, а передо мной была хорошенькая молодая женщина. Вряд ли ей было больше семнадцати, и она уже успела признаться, что никогда раньше никого не учила.
Это был приятный сюрприз. Я знала, что мне с ней будет хорошо.
В жизни моей открылись новые горизонты. Для меня было большой радостью убедиться в том, что я не так невежественна, как опасалась.
Каким-то образом с помощью мистера Долланда я сама научилась читать. Я с интересом разглядывала иллюстрации в Библии и очень любила его пояснения к ним, которые он давал с надлежащим драматическим эффектом. Рахиль у колодца, Адам и Ева, изгоняемые из райского сада и оглядывающиеся на ангела с пламенным мечом, Иоанн Креститель, проповедующий, стоя в воде… Кроме того, я, конечно, слышала в исполнении мистера Долланда знаменитую речь Генриха У перед взятием Харфлёр и могла цитировать её наизусть так же, как и отрывки из монолога «Быть или не быть?» Не зря ведь мистер Долланд часто выступал перед нами в роли Гамлета.
Мисс Уиллз была от меня в восторге, и мы с самого начала стали друзьями.
Правда, мои кухонные приятели поначалу проявляли к ней некоторую враждебность. Но Фелисити — я вскоре стала называть её просто по имени, когда мы оставались одни — была столь снисходительна, и ей настолько было чуждо высокомерие, которого опасалась миссис Харлоу, что она быстро сломала барьер между кухней и теми, кто, по словам миссис Харлоу, считали-де себя «выше других». Носить еду ей в комнату на подносе очень скоро перестали, и Фелисити делила трапезу со всеми нами за кухонным столом.