— Чего нам сейчас не хватает, так это дождика, — в кромешном мраке шутка прозвучала особенно мрачно.
— Хватит ломиться напрямик, — решил Найл. — Потонем все. Поворачиваем направо. Раз река стала глубже, должна тогда и сузиться. Берег где-то недалеко.
Правитель сам не очень доверял своему умозрительному заключению, но идти на глубину было бы еще большей глупостью, чем пытаться найти берег среди ночного мрака и камней. Однако, уже метров через сто глубина пошла на убыль, а еще через десяток метров под ногами явственно ощутился песок. Теперь с каждым шагом воды становилось все меньше, песка — все больше, и валуны начинали утопать именно в нем.
— Великая Богиня! Никогда не думала, что буду так радоваться пустыне!
— Дерево хочу. А лучше — сразу костер. В мире песка с приходом ночи на землю сразу опускается холод. Обычно барханы удерживают дневное тепло по крайней мере несколько часов — но возле порогов вода убила щедрый дар солнца в считанные минуты.
— Двигаться нужно, а то замерзнем, — напомнил правитель и направился, как он надеялся, в сторону города пауков. В сложившихся обстоятельствах людям лучше заблудиться, чем застыть. Раскаленная днем, ночью пустыня способна превратить воду в лед.
— Я костры вижу, или мне мерещится? — Правитель узнал голос Каллы. — Вот там, слева.
По левую руку от путников и правда дрожали похожие на огонь алые светлячки. Найл повернул к ним — не все ли равно, куда идти? Только метров через пятьдесят стало ясно, что это лишь подвешенные на шестах фонари.
— Кто идет? — послышался грозный окрик, стоило первым из воительниц вступить в круги света.
— Свои!
Тут же из мрака побежали навстречу люди, забирая у мокрых, замерзших и усталых путников оружие, щиты, котомки.
— В лодки всех! Немедленно! — командовал уверенный женский голос. Пусть на ходу раздеваются. И сразу в трюмы, раздеть, укрыть выворотками, дать вина.
Найла тоже заботливо обезоружили, подхватили под руки.
— Панцирь сразу снимай, не мерзни, — посоветовал лопоухий моряк. От него половина холода. Сюда иди, лодка здесь.
— Все в порядке, Ухлик, — проявился в дрожащем свете фонаря неясный силуэт. Иди, снимай огни.
— Слушаюсь, госпожа, — поклонился мужчина и торопливо побежал выполнять приказ.
— Назия? — скорее угадал, чем узнал правитель.
— Да, Посланник Богини, — со своей обычной дерзостью, кланяться надсмотрщица не стала. Идите сюда.
Женщина помогла ему забраться в лодку и коротко приказала:
— Отчаливай.
Опытные гребцы за считанные минуты подогнали свою посудинку к кораблю. Сильная Назия чуть ли не перекинула правителя на палубу, запрыгнула следом и, не давая Найлу опомниться, потянула его к кормовой надстройке.
— Подождите, не садитесь.
На этот раз морячка «забыла» произнести его титул или обращение «господин». Руки ее быстро и ловко расшнуровали кожаную воинскую тунику, бесцеремонно содрали ее с правителя и отшвырнули в сторону. Откуда-то появился большой кусок жесткой ткани, которым женщина торопливо то ли растерла, то ли высушила его тело.
— Вот, выпейте, — морячка поднесла к его губам большую чашу вина. Все сразу.
Найл в несколько глотков осушил деревянную пиалу. Женщина тут же отобрала ее, откинула широкую, распоротую вдоль выворотку, подхватила правителя на руки и уложила в густой мех постели, укрыв сверху другим. Потом она вскинула руки к плечам. Послышался двойной щелчок, туника опала на пол, а морячка бесцеремонно забралась к Посланнику в постель.
— Вам нужно согреться, мой господин. Это не дерзость. Я всего лишь лекарство. Только лекарство и больше ничего.
Найл подумал, что надсмотрщица собирается согреть его своим телом, но морячка сразу запустила руку ему в пах, и стала выжидательно поглаживать маленький и сморщенный от холода член.
Удостоившись такого пристального внимания, малыш встрепенулся и начал быстро расти, стремясь продемонстрировать всю свою мощь «нефритового стержня», как называли этот источник сладострастия древние китайцы.
Ощутив крепость пениса, женщина переместилась наверх, оседлав своего господина, ввела «нефритовый стержень» в себя и только после этого наклонилась вперед, укрыв Найла раскаленным телом.
— Не думайте, — еще раз выдохнула она. Я всего лишь лекарство. Просто лекарство.
Назия совершенно забыла, что Посланник Богини умеет читать чужие мысли. А мысли у морячки были весьма прямолинейны, хотя и естественны. Она слегка сдвигалась вперед-назад, обдавая лицо Найла горячим дыханием, потом выпрямилась, откинув одеяло назад. Однако холод уже исчез, растопленный неподвластной любым морозам страстью. Морячка, закинув голову и закрыв глаза, играла бедрами — то мелко дрожа, то вскидывая их вверх, то качаясь из стороны в сторону, словно исполняя некий неизвестный всем прочим танец. Она совершенно забыла о продекларированной цели и думала только о себе. Впрочем, Найл не возражал. Промерзший до костей и теперь согревшийся, ошеломленный властным напором, замешанном на почтении, сейчас он находился в сладостной истоме, наблюдая за вдохновенной страстностью женщины, за переполняющим ее, перехлестывающим через край наслаждением, сам купаясь в накатывающих волнах чужого блаженства.