И тут кошка изогнулась, ее лапы забила мелкая дрожь, пасть раскрылась и животное принялось издавать истошные звуки. Ее живот и грудь сокращались снова и снова, словно пытаясь вытолкнуть нечто из своего чрева. В последний раз содрогнувшись кошка выплюнула черную склизкую крысу. Каким образом крыса поместилась в кошке Родни даже думать не хотел. К горлу подкатил комок, однако он не мог оторвать взгляда от копошащейся хвостатой твари. Крыса отряхнулась и стала водить носом, нюхая воздух. Кошки вокруг резко умолкли, их глаза не отрываясь смотрели на Родни. Крыса суетливо перебирала ножками, словно решалась в каком направлении бежать. А потом повернула голову. Вся сила воли понадобилась Родни, чтобы не грохнутся в обморок. Черная крыса, чуть наклонив голову, с интересом смотрела на Родни... человеческим лицом. Его лицом.
- Ро-о-одни, - пропищала она, - друг, как же давно мы не виделись.
Гангстер стоял как вкопанный. Многого он в жизни повидал, спасался от смерти, уходил от погони, даже «умирал» один раз, чтобы замести следы. Но никогда еще не смотрел в свое уродливое отражение на крысе. Тварь поднялась на задние лапы, но не успела сделать и пары шагов, как кошка подхватила ее и перекусила пополам. Смачно пережевывая и хрустя косточками, кошка ухмылялась. Крыса как будто не чувствовала боли и продолжала звать гангстера по имени. Последнее движение и голова скрылась в пасти кошки. Животное облизнулось и вдруг прыгнуло на Родни, а за ней вся свора хвостатых прихвостней.
***
Джо несколько раз позвал приятеля, но не получив ответа, выругался и направился к выходу. Он не успел пройти и пары шагов, как в ушах появился сильный звон. Несмотря на какое-никакое освещение, в комнате заметно потемнело. В свете качающейся лампы легко различались наползающие тени. Словно живые, они переплетались между собой, общались, складывались в странные узоры. Джо поковырял в ухе, но звон не прекратился. Появилось ощущение тяжести. А затем на одно мгновение возле двери промелькнули мерцающие зеленые глаза. Мужчина встряхнул головой, отгоняя наваждение.
- Нужно бросать столько пить, - буркнул гангстер себе под нос, - эй, Родни, ты что оглох?
Он сделал еще шаг. Температура в комнате удивительно повышалась. Лоб покрылся испариной, по вискам побежали капельки пота. Джо скинул куртку и расстегнул ворот грязной рубашки, но лучше не стало. А девочка все также продолжала смотреть. Казалось нарастающая жара и игра теней на потолке ее ничуть не смущали. Джо подергал ручку двери - заперто. Как?!
- Родни, - мужчина громко постучал, - что за шутки? Открой. Ро-о-дни! Да чтоб тебя, это не смешно, тупой ты болван.
Джо покраснел от негодования и жары. Он неистово дергал ручку до тех пор, пока железо не начало жечь кожу. Мужчина сбросил с себя рубашку и вытащил пистолет. Странность девочки, внезапная жара, молчание приятеля и запертая дверь натолкнули Джо на простую, но жуткую мысль.
Нет, он никогда не был суеверным, не ходил по выходным в церковь, с презрением глядел на людей поклоняющихся Богу. Однако в детстве Джо часто проводил время с престарелым дедом-шаманом, который любил повторять маленькому внуку:
- В мире есть зло, которое не подвластно нашему понимаю. Узнать его очень сложно, но возможно, поэтому доверяй своим ощущениям.
С возрастом Джо перестал верить во многое, но сейчас обливаясь потом в маленькой комнате у черта на рогах, мужчина интуитивно ощутил зло исходящее от пленницы. Ее бесстрастное лицо, бледно-желтая кожа, пустые зеленые глаза рождали образы ведьмы из прочитанных в детстве сказок. Словно в подтверждение мыслей послышался резкий запах затхлости и пыли, какой бывает в давно заброшенных помещениях, а еще смрад гниения, который буквально выворачивал наизнанку.
На лице Джо проявилась мрачная решимость. Плевать на заказ МакГрегора, плевать на гонорар! А девочка все также продолжала смотреть и молчать, даже тогда, когда Джо взвел курок и выстрелил. Мимо. Он выстрелил еще раз, вновь промах. Джо не верил своим глазам, он - один из лучших стрелков западного Чикаго - и промазать с расстояния менее двух метров!
В комнате становилось трудно дышать. От стен несло таким жаром, что находиться рядом с ними казалось невозможным. Джо ощущал себя индейкой, запекавшейся ко Дню Благодарения. Он подошел вплотную и приставил пистолет ко лбу девочки.
- Сдохни, сучка, - прорычал он и... осечка. Вновь осечка. Опять и опять.
И вдруг черты лица пленницы преобразились. Щеки слегка вытянулись, нос сжался, губы распухли, а глаза прищурились. Сама девочка как будто ужалась в размерах, вместо темных грязных волос появились русые косички с цветными резинками. Девочка смеялась. Джо узнал ее. Узнал и, несмотря на жару, побледнел.