— Рассказывай, Касиния, пожалуйста, — тихо повторила я недавнюю просьбу.
Мне всё казалось, что выдержать молчание девушки было в то крат хуже, чем ту жару, от которой ей, по всей видимости, и стало дурно.
— Давайте выйдем? С непривычки нехорошо мне, — попросила она и часто задышала, отчего мне пришлось помогать той выйти.
Взяв под руку, я вывела её из парилки и усадила на лавку. Оглядевшись, зачерпнула студёной воды из кадки и поднесла черпак к ней.
— Вот, оботрись холодной водой.
Едва служанка отдышалась и распахнула глаза пошире, как я не выдержала и спросила:
— Что же дальше было?
— В ту ночь люди видели, как Варна плясала в саду на мосту, а потом она исчезла, и князь наш стал мрачнее ночи. Много запретов ввёл для народа. Деревья на дрова рубить и в лес ходить без его ведома теперь нельзя, капканы запрещено ставить, а охота проходит лишь строго с его дозволения. Тяжело нам жить стало.
— Как?! Неужели Варна всё же умерла? Князь не успел её вылечить?
— Бабка моя говорила, что наш князь связался с нечистой силой, и теперь он проклят. Каждая его жена после свадьбы пляшет на мосту в саду, а после исчезает без следа. Бежать вам надо, княжна. Такая вы хорошая, добрая, изведёт он и вас… — прошептала Касиния с ужасом в глазах.
Неожиданные слова служанки заставили меня усмехнуться. «Куда в такой мороз бежать, да ещё и без проводников?» — задалась вопросом и, вспомнив долгий путь, проделанный к замку князя, вздрогнула.
— Не побегу я. От судьбы не уйдёшь… Да и здоровье у меня крепкое.
«Только если князь будет милостив и отпустит меня…» — подумала про себя, но не решилась озвучить собственных мыслей перед Касинией. В душе у меня всё ещё теплилась надежда на то, что Святослав мог сменить своё ко мне отношение, и я могла стать для него доброй женой.
Девушка тяжело вздохнула, глядя на меня с тоской, словно уже схоронила заранее.
Намывшись в бане, мы вышли одеваться, но моей одежды на месте не оказалось. Вместо старого платья и шубы со стоптанными сапогами, что были сделаны из оленьей шкуры, для меня был приготовлен дорогой подарок.
— Это вам, княжна. От Великого князя, — пояснила очевидное Касиния, пододвигая ко мне новые и чистые одежды, а затем и чудную обувь, каковую я видела впервые.
— Забава какая, — рассмеялась в ответ, засовывая ноги в широкие и колкие сапоги без вязок со шнурками.
— Валеши, из шерсти мастера наши катают. В них зимой совсем не холодно.
Забавляясь новой обувкой, я прошлась по предбаннику, высоко задирая округлые носы, чтобы не потерять ценный подарок.
— Ходить только неудобно. С ног ведь сваливаются.
— Так носки подденете! Вот же! — посоветовала служанка и вынула из высокой стопки новых вещей пушистые и мягкие носки, что выглядели очень длинными.
— Это из чего же? — полюбопытствовала я и коснулась ладонью невиданного меха, не представляя даже то, как такое мастерицы связали.
Пряжа оказалась настолько нежной на ощупь, что впору было такое не на ногах носить, а к лицу прикладывать.
— Так это же кроличий пух. Неужто впервые такое видите? — удивлённо спросила Касиния.
— Да? — уточнила я, засомневавшись в том, что она правду сказала.
У тех кроликов, что мне доводилось видеть, шкурки были совсем другие. «Да и как со шкурки можно пряжу сотворить?» — закралось ко мне недоумение, смешанное с отчётливым любопытством.
— Одевайтесь, княжна, а то застынете снова, — поторопила меня девушка, что сама уже практически оделась.
Надев на ноги носки, что оказались мне по самые коленки, я сунула ноги в валеши. Моим намёрзшимся за последние дни ступням сразу же стало тепло, а вскоре даже и жарко. Следом пошла поддёва под платье, что была невесомой и из прозрачного полотна, искусно сотканного так, что не ощущалось ни единого узелка. Стоило мне её только надеть, как тело бросило в жар.