После полученной вести я на две недели слегла с нервной лихорадкой. Никак не верилось, что сестра оказалась обещана в жёны Мстиславу, младшему брату Великого князя, а мне самой уготовили участь стать женой Святослава. Не честь, а именно участь, ибо всем давно было известно, что долго его браки ни с кем не длились.«Князь очень страшный человек, а то и не человек вовсе!» — думалось мне, пока мной вспоминались все ходившие о нём слухи.
Одни жёны у Святослава сменяли других, а прежние же всегда исчезали столь незаметно, как и иней на окнах под лучами солнца. Их уже считать давно перестали, а цифры пропавших без вести лихорадило, как и меня теперь. Люди шептались то о трёх десятках, а то и о сотне. Точного количества несчастных, как временами казалось, никто уже и назвать не мог. «Вероятно, кроме самого князя», — понимала я, не веря в предначертанную для меня судьбу.
И не так оставалось бы велико моё горе девицы, давно свыкшейся со званием старой девы. Лицо-то у меня не было таким прекрасным, как имя. Даже румянец морозный не касался правой его стороны, обходя искажающее черты уродство.
Очевидно, что я бы и не захворала, если бы не младшая сестра Юния. Мне было совсем неизвестно, что ждало её, погибель или же счастье от предстоящего брака. Вот и подкосил меня страх за мою любимицу, нежную красавицу, яркий лучик солнца во всём холодном мире…
Моя хворь пришлась не на лучшее время. Князю ждать не пристало, и едва я пришла в себя, как нас с сестрой собрали в далёкий путь.
Несколько раз меня чуть не настигла смерть в дороге. Подход к замку был лишь один, что вёл по узкой тропинке вдоль горного ущелья. Оледеневшая тропа, припорошённая свежим снегом, оказалась очень коварной. Всякий раз оступаясь, я хваталась за свою никчёмную жизнь, в панике пытаясь сохранить равновесие. Не могла я позволить себе оставить сестрицу раньше, чем её увёз бы в собственные владения законный муж.
В конце концов долгое и утомительное путешествие по узкой тропе, что проходило поначалу пешком, в после верхом на лошадях, завершилось у ворот величественного замка из каменных глыб.
— Дальше лошади не пойдут, — предупредил нас с Юнией один из проводников.
Он помог нам спешиться, а кони же, задирая головы кверху, сразу напряглись всем телом, готовые бежать наутёк из этого леденящего душу места.
— Что же там такое? Даже животные боятся, — в страхе шепнула сестра.
Бедняжка стояла за моей спиной и дрожала всем телом. С другой стороны массивных дверей гулко лязгнул затвор, и провожатые отступили, отводя взбеленившихся лошадей. Мы остались вдвоём перед зловеще возвышающимся замком.
Нести наши вещи было больше некому. Следы проводников быстро запорошило заметающим всё вокруг снегом.
— Иди, ещё не хватало тебе застудиться, — сказала я и подтолкнула Юнию вперёд, сама подхватывая сундуки.
Сил после болезни во мне и так было немного, а тут ещё тяжёлая дорога отняла последние. Потому и руки сразу оттянуло вниз тяжестью непосильной ноши, отчего я едва их не лишилась.
— Мила, я боюсь, — закапризничав, протянула сестрёнка, переступая с ноги на ногу от холода и согревая себе пальцы рук дыханием.
Она основательно продрогла, и её капризы были той ещё бедой в довесок к неподъёмной ноше.
— Иди, дорогая. Можешь заболеть, а воспаление лёгких тебя не украсит, — заметила я, надавив на больное место.
«Лучше так, чем сляжет», —подумала про себя, качая головой.
Когда чёрная болезнь лишила меня красоты, то её стало легко уберечь от разного рода глупостей такими словами. Свою красоту она берегла.
— Я пойду, но рядом! — выкрикнула Юния, передёргивая плечами.
Два сундука я нести не смогла. Мне и одного-то поднять оказалось не под силу. Из-за того, как я их волочила по земле, по округе эхом разносился жуткий скрежет. Не услышать его было невозможно, но встречать нас так никто и не вышел. Мне пришлось самой доставить вещи, пусть и по очереди, к парадным дверям.
Сестра боялась оставаться на месте и всё время неотрывно следовала за мной, что тоже было неплохо. Движения хоть как-то согревали её точёную фигурку.
— Хоть бы услышали, — выдохнула я, поднимая из последних сил массивное стальное кольцо на двери.
Оно выскальзывало из руки, обжигая холодом даже через толстый мех рукавицы.
— Издевательство! Они же знают, что мы здесь! Ворота ведь кто-то открыл, — заметила Юния.
Я же, утомившись после болезни и тяжёлой дороги, соображала всё туже, а мысли мои были достаточно приземлёнными. «Устроить скорей сестру в тепле да накормить горячей пищей, потом лечь спать самой. Пусть даже не в кровать, а на полу у камина…» —размышляла я, ёжась от мороза.