Я выбегаю из душа и оглядываюсь по сторонам. Узкие коридоры с серыми бетонными стенами освещал тусклый свет ламп на потолке. Куда бежать?
“Два поворота налево, один направо или найди лестницу, ведущую вниз”.
Я бегу, молясь, чтобы меня никто не увидел. Я была босая, и, надеюсь, не издавала никакого шума.
Пока я бежала в сторону комнаты, мне никто не попался в коридоре.
“Куда дальше? Ну же, вспоминай!”
Я нашла лестницу и рванула вниз. Не помню, чтобы когда-нибудь так быстро бежала. Я не чувствовала ног и вообще всего тела, а перед глазами все еще было лицо Эмилии.
Я уже добежала до первого этажа, как услышала чьи-то голоса. Я прильнула к стене. Чувствую, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Они шли сюда. Руки тянутся к шее к крестику, которого у меня уже нет.
“Господи, услышь меня. Помоги мне, умоляю тебя”.
Двое мужчин выходят из поворота на широкую лестничную площадку. Они, не замечая меня, проходят в каких-то двух метрах от меня. Я перестаю дышать. Когда они проходят немного вперед, я медленно скольжу в сторону прохода, боясь, что они могут услышать, как стучит мое сердце. Каким-то чудом мне удается ускользнуть от них незамеченной.
Пустые коридоры такие тихие, будто здание совсем пустовало. Оглядываясь по сторонам, иду в неизвестном направлении, вздрагивая от любого шороха. Надо скорее найти выход.
Когда я замечаю дверь, ведущую на улицу, я бегу к ней со всех ног. Я собиралась его открыть, но кто-то дернул его с другой стороны. Сердце упало в пятки. Прятаться было некуда.
Дверь открылась и передо мной появился молодой человек, на вид старше меня, но не на много. Он был в той же форме, что носили здесь остальные. Меня же выдавала моя специальная форма для заключенной. Он изучал мое лицо, и чем дольше смотрел, тем шире становились его глаза. Он выглядел удивленным и только. Никакой враждебности или презрения, хотя было очевидно, что он понял, кто я такая.
После долгих гляделок я собрала в кулак всю оставшуюся храбрость и шагнула вперед. Где-то в конце коридора началась суматоха. Я была уверена, что искали меня.
– Пусти, – твердо говорю я.
Парень отступил назад и я перешагнула через порог. На улице шел мелкий дождь. В лицо ударил приятный прохладный ветер. Последним, что я видела, было серое пасмурное небо.
========== Часть 8 ==========
– Просыпайся уже, дрянь!
Сильная пощечина окончательно приводит в чувства. Я открываю глаза и не понимаю, почему ничего не вижу. Только потом до меня доходит, что мне завязали глаза. Руки прикованы наручниками сзади, ноги также были связаны. И на мне уже не было одежды.
Я попыталась сесть.
– Куда собралась, – Мария одним ударом в грудь вновь повалила меня на кровать. – Лежи и не дергайся, маленькая сучка. Ты мне еще ответишь за разбитый нос. Если останешься живой, – последние слова она произнесла с нескрываемым удовольствием.
Хлопнула дверь и сразу же послышались голоса.
– Почему так долго? – голос был женский, мне не знакомый.
– Простите, вышло небольшое недоразумение, – это говорила Мария. – Она пыталась бежать.
– Две взрослые женщины с оружием в руках не могут справиться с детьми?
– Я бы ее пристрелила на месте, если бы мне не приказали ее не трогать.
– Есть еще что-то, о чем мне нужно знать?
– Нет, – без колебаний ответила Мари.
А как же Эми? Сучка даже про нее не заикнулась.
– Хорошо, ступай.
Они ушли. Несколько минут я лежала в полной тишине, затем снова попыталась сесть. Голова болела, особенно сильно ныл затылок. Я опустила голову на колени.
Теперь они точно убьют меня.
– Я не хочу умирать, – еле слышно прошептала я. – Господи помоги мне, – из глаз потекли слезы.
“Кому ты нужна?”
Дверь вновь открылась. Тяжелые уверенные шаги не предвещали ничего хорошего. Это был он, сомнений не было. Я начала узнавать его уже по шагам.
– Какая же ты дрянь! – он потянул мои волосы так, что я подняла лицо вверх, затем обхватил мою шею одной рукой и сжал ее. – Вот как ты меня благодаришь за мою благосклонность к тебе?
Какая к черту благосклонность?! Он держит меня в плену, лишил нормальной жизни, пользуется мной, как хочет. За это я должна сказать спасибо?
Но спорить я не могла. Я не могла даже дышать.
– Лицемерная сука! Кричала и кусалась, строила из себя недотрогу, затем раздвигала ноги, умоляя меня трахать тебя сильнее. Тебе было не так отвратительно, когда ты вчера прыгала на моих коленях? – он сильнее сжал свою руку. – А что сейчас? Куда ты, мать твою, пыталась бежать? Думаешь, найдешь место лучше, чем здесь? Я покажу, где твое место, мелкая потаскушка. Но перед этим, – он одним движением развернул меня. Я уперлась головой в кровать. Руки были за спиной, я не могла ни на что опереться. Если бы он не держал меня, я бы, наверно, повалилась на бок. Я услышала, как он расстегивал ремень.
– Нет, не надо, – мои всхлипы перешли на сдавленные рыдания. Но разве я могла его остановить? Сейчас он был чертовски зол.
Он ударил меня ремнем. Это было настолько больно, что я закричала во весь голос. Кожа на ягодицах просто горела. Я чувствовала каждый миллиметр, по которому прошелся его ремень.
– Воспитательные моменты, – только сейчас он договорил свою мысль и ударил еще раз.
Как же это больно!
– Не надо, пожалуйста, – я задыхалась от собственных слез.
– Ты сегодня не заслужила что-либо просить, – он развязал мои ноги и раздвинул их.
– Умоляю, перестань, – я пыталась освободиться из его лап, но все тщетно.
– Замолчи.
Он вошел, когда я не была готова, и трахал меня жестко и грубо, каждым своим движением нарочно причиняя боль.
Скажите мне, что секс – это чисто физиология, и я хорошенько врежу вам. Потому что это все было в голове. Еще вчера его грубость и настойчивость возбуждали меня, а сегодня это было… зверством, какой-то дикостью. Ведь люди так не поступают.
Он игнорировал все мои мольбы и лишь брал меня сильнее, всю без остатка.
Когда он, наконец, закончил, он ушел, не сказав ни слова. Я без сил повалилась на кровать. Чувствую себя полностью опустошенной.
“Ты снова стала ничем”.
В комнату вошла Мария. Откуда я знаю? Эта сука не умела держать при себе свое сраное мнение. Она была безумно довольна тем, в каком состоянии меня видила. Накинув на меня лишь тонкое одеяло, она повела меня в неизвестном направлении.
Мы остановились, она открыла какую-то дверь и толкнула меня в нее. Я врезалась в стену.
– Наслаждайся, – последнее, что я услышала от Марии.
Она не сняла наручники и повязку, но оставила меня совершенно голой, забрав одеяло.
Я прислонилась к стене и сползла на пол. Попыталась вынести руки снизу через ноги и расцарапала и так горящую от боли кожу ягодиц. Но после некоторых попыток мне все же это удалось. Я стянула повязку с глаз и… ничего. Абсолютная тьма. Я встала, сделала буквально два шага и ударилась об стену. Это что, каморка для швабр?
Я снова сажусь на пол в диком отчаянии. Мне отсюда не выбраться, я больше не могу сдерживать поток мыслей и воспоминаний. Все, что произошло за последнее время, свалилось на меня разом. Я тонула в собственной боли и никто меня не спасет.
Я свернулась клубком на полу и разрыдалась уже в который раз за день. Темнота душила меня, в груди катастрофически не хватало воздуха. Что же будет дальше? Меня точно не выпустят. Странно, что сразу не убили. Но ведь это было бы слишком просто, правда? Кто-то так заморочился из-за меня.
А что с Эми? Они ведь даже не похоронят ее.
Еще одна смерть на моих руках. Моя душа разрывается. Я ведь умру здесь, но так и не встречу родителей. Мне дорога прямиком в ад. Хотя о чем это я, мы все уже давно в аду.
Теперь у меня куча времени на подобные размышления. Я сама себе истерзаю сердце и душу – вот моя смерть.