Поппи считала, что разум младенца — чистая страница, которую легко заполнить чем угодно.
Но вместо ожидаемого сына родилась дочь. И заполнить чистую страницу ее разума оказалось куда труднее, чем думала Поппи.
Во время отсутствия Франсуа Поппи без конца пела и разговаривала с младенцем. Утром ребенок слышал только английскую речь, зато днем непрерывно звучали фразы на французском. Сама Поппи говорила по-французски безукоризненно. Она пошла в школу в девять лет и проводила каникулы главным образом в Лангедоке, у друзей своих родителей, совершенствуясь в произношении и устной речи. Со временем даже местные уроженцы начали принимать ее за свою.
Леонора следила за матерью с большим интересом. Где-то в девять месяцев у нее начались обычные детские эксперименты со словами: повторения звуков, попытки ответить голосу матери.
Как только эти звуки стали членораздельными, Поппи принялась мягко поправлять ошибки, вызнанные смешением двух языков. Сначала это ее забавляло, но затем начало серьезно заботить. С губ девочки срывались очаровательные монстры. Получался какой-то странный, детский «франглийский».
Поппи мягко, но решительно настаивала на том, чтобы в определенное время дня звучал определенный язык. Кроме того, она требовала точности, не грубо, но настойчиво повторяя нужные звуки. А когда к ужину возвращался Франсуа, Леонору просили продемонстрировать свои успехи.
Франсуа ощущал беспокойство. Видя, что в огромных голубых глазах девочки растет тревога, он пытался отговорить Поппи от подобной методики. Та была жизнерадостна, но неумолима:
— Подожди, дорогой, через год эту девочку будут считать своей и в Лондоне, и в Париже!
Через год эта девочка была почти немой.
И только когда Поппи, в конце концов, ушла, Леонора начала предпринимать робкие попытки выражать свои мысли словами, а не рисунками, которые стали ее основным средством общения с окружающими.
Сейчас Леонора успешно овладевала письмом, и это чрезвычайно радовало Франсуа.
Девочка отломила кусочек от лежавшей на столе теплой булки, аккуратно вымазала им тарелку, обходя веточки петрушки словно слаломист ворота, и как котенок слизнула с хлеба остатки яйца.
— Ммм, хорошо! — сказала она, глядя на отца.
Он постучал по тетради.
— И это тоже хорошо, Леонора. — Франсуа протянул руку и нежно убрал со лба дочери мягкий светлый локон. — Значит, мисс Пич задала тебе домашнюю работу?
Леонора покачала головой:
— Она говорит, что дома дети должны играть и делать то, что им нравится.
— В самом деле? — приподнял темные брови сбитый с толку Франсуа.
— Да.
Пришлось согласиться. Не следовало оказывать на ребенка излишнее давление. Что бы подумала о такой философии Поппи? И что бы она подумала о нынешней жизни Леоноры? Девочка ходит в самую обычную школу и общается с детьми, родители которых не отличаются ни умом, ни богатством.
— Я писала слова, потому что мне так захотелось, — сказала Леонора, отобрала у Франсуа тетрадь и сунула ее в папку на молнии.
— Угу, — с отсутствующим видом кивнул Франсуа, снова и снова вспоминая маленькую роскошную картинную галерею на Манхэттене.
— Вчера на мисс Пич была ярко-зеленая блузка и попугайские сережки, — задумчиво сказала Леонора. — И красные туфли на высоком каблуке.
Франсуа мигом очнулся от мыслей о Поппи. В его темных глазах засветилась улыбка. В последние два месяца — с тех пор как пресловутая мисс Пич стала учить Леонору языку — это имя не сходило у девочки с языка.
Леонора начала брать уроки английского после того, как классная руководительница потребовала встречи с Франсуа и поделилась с ним своей тревогой: девочка была подозрительно тихой.
Леонора пошла в школу, когда ей исполнилось четыре с половиной года. Это произошло через полгода после драматического ухода Поппи. Девочка сидела в классе молча, и это наводило учителей на раздумья.
Классная руководительница говорила с Франсуа мягко и негромко. Она сказала, что Леонора вызывает ее беспокойство и нуждается в помощи. Наконец у нее вырвалось слово «психолог».
Франсуа глубоко вздохнул, нахмурился и рассердился. Он был тверд.
— Все, что требуется Леоноре, это время. И любовь!
Увидев во взгляде отца гнев, классная руководительница не стала настаивать на своем. О психологе больше не упоминалось. Сошлись на том, что Леонора присоединится к маленькой группе детей разных национальностей, для каждого из которых английский язык был иностранным. К ним дважды в неделю приходила учительница со стороны.
Леонора медленно и болезненно начала вновь осваивать разговорный язык. На этот раз рядом не было Поппи, поправлявшей малейшую ошибку, и после мучительного старта обучение пошло успешно. А с появлением на сцене мисс Пич процесс двинулся вперед семимильными шагами.