— У него ничего нет.
— Я впервые вижу, что ты кого-то пожалела. Это на тебя не похоже, Кейт.
— Просто мне захотелось это сделать, — вызывающе заявила Кейт, вскинув голову и глядя мне прямо в глаза.
— Так, значит, ты срезала цветы и поставила их на могилу.
— Да, я выбросила полевые цветы и набрала в банку свежей воды…
— Это я понимаю. Но почему именно для этого человека? Ты его… знала?
Она кивнула и внезапно показалась мне очень испуганной маленькой девочкой, совсем непохожей на ту Кейт, которую я так хорошо знала. Я почувствовала, что она растеряна и нуждается в утешении. Я подошла к ней и обняла ее. К моему удивлению, она не сопротивлялась.
— Мы же с тобой друзья, Кейт, — сказала я. — Ты можешь мне все рассказать.
— Я никому этого не говорила. Мне кажется, им это не понравилось бы.
— Кому? Твоей маме?
— И Грэмпсу.
— Кем был этот человек, Кейт?
— Я думала, что это… возможно, это мой отец.
На мгновение я потеряла дар речи. Пьяный матрос был ее отцом?
— Понятно, — немного помолчав, ответила я. — Это меняет дело.
— Все носят цветы на могилы своих отцов, — прошептала она. — А ему никто не носит. Вот… я и решила…
— Ты правильно сделала. Никто тебя за это не осудил бы. Расскажи мне о своем отце.
— Я его не любила, — сказала она. — И я его очень редко видела. Мы жили в каком-то доме на грязной улице возле грязного базара. Мы его боялись. Мы жили наверху, а под нами тоже жили люди. У нас было три комнаты. По деревянной лестнице можно было спуститься в сад. Все было совсем не так, как здесь, и даже на так, как в Ракушечном домике. Это было… ужасно.
— И ты жила там с мамой и папой?
Я пыталась представить себе роскошную красавицу Мирабель в таком месте, которое кратко, но выразительно описала Кейт. Это оказалось нелегко.
— Он редко бывал дома. Он все время был в море. Но когда он возвращался, это было ужасно. Он все время был пьян… и мы его ненавидели. Но он скоро опять уходил в море.
— И вы выбрали такой момент, чтобы уехать?
Она кивнула.
— Приехал Грэмпс, и мы уехали… вместе с ним. Тогда мы и поселились в Ракушечном домике… и все изменилось.
— Но человека в могиле звали Томас Пэрри, а ты — Кейт Бланчард.
— Я об этом не знаю. Все, что я знаю, так это то, что он был моим отцом. Он был моряком, и он приходил домой с белым мешком на плече, и мама его ненавидела. Но когда приезжал Грэмпс, все было по-другому. Моряка, то есть отца, там тогда не было… Ну, он был, только совсем немного. Он сразу уходил. А потом мы вместе с Грэмпсом сели в поезд, и он привез нас в Ракушечный домик.
— Сколько тебе было лет, Кейт?
— Я не помню. Наверное, три или четыре года. Это было очень давно. Я мало что помню. Помню, как сидела на коленях у Грэмпса, а он показывал мне коров и овец в полях. Я так радовалась. Я знала, что Грэмпс нас увозит и я больше никогда не увижу отца.
— И все же ты носишь цветы на его могилу.
— Я подумала, что это мой отец.
— Значит, ты не уверена.
— Уверена… но иногда сомневаюсь. Я не знаю. Но он мог быть моим отцом. Я его ненавидела, а потом он умер… Но если это и в самом деле был мой отец, я должна ставить на его могилу цветы.
— Выходит, он приехал сюда?
Какое-то мгновение она молчала, а потом прошептала:
— Я его увидела и очень испугалась.
— Где ты его увидела?
— В Апбридже. Иногда я играла с Лили Дрейк. Она тоже приходила в Ракушечный домик, и мы играли там. Грэмпс придумывал для нас разные интересные игры. Лили любила приходить к нам, я тоже любила ходить к ней. Когда миссис Дрейк ездила в город за покупками, она брала нас собой. Там я его и увидела.
— Ты уверена, что это был он?
Она смерила меня пренебрежительным взглядом.
— Но я же его знала. Он так странно ходил… как пьяный… хотя иногда был трезвый. Наверное, он так часто был пьян, что просто забыл, как ходить ровно. Мы с миссис Дрейк и Лили стояли у лотка. На лотке лежали ярко-красные яблоки и груши. И тут я его увидела. Он меня не видел. Я спряталась за спину миссис Дрейк. Она очень большая и всегда носит много юбок. Я целиком могла бы спрятаться в этих юбках. И еще я услышала его голос. Он подошел к одному из лоточников и спросил, не видел ли он рыжеволосую женщину с маленькой девочкой. Он сказал, что женщину зовут миссис Пэрри. Торговец ответил, что он такой женщины не знает. И тогда я подумала, что все в порядке, потому что мою маму звали не миссис Пэрри, а миссис Бланчард. Но я все равно думала, что он — мой отец.
— Ты рассказала маме о том, что его видела?
Она покачала головой.