— Таймара — это просто название звезды, как Гарелроу, например, или Урамеда. — нервно хихикнул принц.
Китэрия набрала в грудь побольше воздуха, с тоской посмотрела на Истана и, выдохнув, заговорила:
— Таймара была женой Тирия пятого, императора жившего две сотни лет назад. Она полюбила воинственного Вату, но он не ответил на её чувства, и тогда она решила, что должна стать ему равной. Таймара умертвила всех своих детей, чтобы получить колдовские способности, но была осуждена на заточение. Ат-этэри во главе с ангелами создали Ледяную сферу безмолвия, в которую и поместили Таймару. Саму сферу они пустили скитаться по Бескрайнему океану, в назидание роглуарцам. Наверное, они думали, что вы будете помнить о том, что продавать Завулу души в обмен на магию — большой грех, карающийся заточением в Ледяной сфере. Но вы быстро забыли об этом.
— Д-да, — прозаикался принц, — забыли. Я вот даже не знал, и отец наверняка тоже. А вы прочли про Таймару в этих книгах? — Истан ткнул дрожащим пальцем на шкуры, из-под которых торчал корешок рукописи.
— Да, — кивнула девушка, внимательно глядя на испуганного Истана и понимая, что если она откроет ему истинную природу его наречённого братца, он и вовсе дар речи от страха перед ним потеряет.
— Но… но это ведь легенда про звезду, а не про моего брата…
— В рождении Таймара участвовал великий и ужасный Вольгер Грут, который даже цветочки просто так не нюхает. К тому же кровавая звезда, как мне известно, имеет странное воздействие на вашего брата. Она дарует ему силу, но вместе с этим лишает рассудка, превращая в животное. Сама видела, впечатлилась.
— Да, но…
— Я рассказала вам легенду и свои предположения, принц, — прервала парня Китэрия, решив, оставить этот разговор до лучших времён. Всё-таки эти книги хранились в Янизи, и она не имела права распоряжаться знаниями, что в них сокрыты, как ей вздумается. — Может я и ошиблась, а может и нет. Не принимайте мои слова близко к сердцу, я ведь говорила, что всего боюсь в Роглуаре, а в особенности Таймара, вот и напридумывала всякого.
— Хм, Таймара в Роглуаре все боятся, даже мой отец. Я точно знаю, потому что он и, правда, ненормальный. Но знаете, то что он мой брат я уверен. Мне было семь, когда он родился, и я очень хорошо помню, как кричала мама. Я стоял за дверью родильни вместе с отцом, — пояснил Истан, — Она вспорола себе живот, понимаете?! Собственным кинжалом вспорола, чтобы Таймар мог выйти, потому что уже тогда он был огромным!
— Ваша мать была самоотверженной женщиной, — печально проговорила Китэрия, погладив принца по щеке, от чего он немного успокоился.
— Да, — вздохнул он, — ключевое слово — была, — Истан поджал губы, вспоминая мать. — Он всё у меня отнял, Китэрия, всё, начиная с неё и заканчивая правом наследовать трон… Извините, я не должен жаловаться. Не вам. Кому угодно, но только не вам.
Принц резко поднялся, порывисто поцеловал руку этэри и чуть не выбежал вон.
Китэрия осталась одна.
«Хорошо, что я не сказала ему всей правды, — подумала девушка, — он бы не выдержал».
Она встала с кресла, отодвинула тяжёлые бархатные гардины и обратила задумчивый взгляд на осиротевшее небо, туда, где ещё недавно сияла красная точка, напоминающая о злодеянии княжеской матери. Этэри приложила лоб к прохладному стеклу и подумала, как это быть старшим братом Таймара Маелраха? Какого лишиться из-за его рождения матери, а потом и права наследовать империю? Она была уверена, что своевольный Таймар наверняка отнял у первенца Деорака много больше, чем ей представлялось, и ещё отнимет, если конечно пропавшая звезда не убила его.
Глава 27. Таймар
Таймар шёл по пятам дикой кошки уже второй час. Оголодавший самец, отбившийся от стаи (вероятно из-за того, что бросил вызов альфе и не смог выстоять), бродил в кохарских скалах, влекомый запахом человечины. Князь ранил зверя ещё до того, как тот подобрался к разбитому у самого моря лагерю, но хитрая тварь ушла, и теперь Таймар продирался сквозь высохшие, торчащие из каменистой почвы кустарники, в поисках подранка.
Он крался за добычей так тихо как мог, но не из боязни перед котом, скорее наоборот, он жаждал встречи с ним, потому что только драка и тёплая разливающаяся по глотке кровь зверя, могла унять боль в его индевеющей груди. Таймар вдыхал все запахи, стараясь учуять кровь, прислушивался, надеясь, что раненый кот выдаст себя неосторожной поступью, и всматривался вдаль, пока не углядел на самом высоком скальном хребте фигуру человека.
«Опять он тут», — раздражённо подумал князь, всматривась в неподвижную точку на скале.
За то время что Таймар провёл в Кохарском море, выискивая затонувший корабль, он уже в десятый раз видел странного человека, который следил за ними с одного и того же наблюдательного пункта. Поначалу князь принял его за прымословика, но потом понял, что он не рыбак и не охотник. Горец шпионил за расположенным меж двух скальных массивов лагерем и даже не пытался скрывать этого.
Князь посылал к этой далёкой вершине разведчиков, пару раз сам доходил до неё, когда замечал там фигуру в развивающихся одеждах. Он даже выяснил, что это был мужчина. Но стоило Таймару оказаться на месте, с которого велось наблюдение за ним и его людьми, человек исчезал, будто его там и не было.
Заподозрив магию, Таймар прекратил попытки нагнать шпиона, рассудив, что если бы он хотел убить его, то давно сделал бы это. Возможно, горец охотился за виманой, возможно, за артефактом этэри или ещё за чем-то, так или иначе в чужую голову не залезешь, особенно если она принадлежит магу. Князю ничего не оставалось, как ждать и быть готовым ко всему.
Он проводил взглядом, уходящую вниз по тропе фигуру человека, заметившего, что его опять обнаружили, и вернулся к охоте на зверя.
Солнце приближалось к зениту, тени становились всё короче, и дикая тварь не могла больше укрыться от преследователя, растворившись в таком же сером, как и её окрас пейзаже. Князь шарил голодным взглядом по нижним скальным ярусам, уверенный, что подранок скорее начнёт спуск, нежели подъём, и был награжден за внимательность. В двадцати аршинах от него, притаившись в расщелине, лежал огромный дикий кот, зализывающий порезанную лапу.
Таймар вскарабкался на один ярус выше. Обошёл зверя так, чтобы напасть со спины и, затаив дыхание, прополз пятнадцать аршин, а потом, резко вскочив на ноги, в два прыжка преодолел оставшееся расстояние и навалился на кота всем своим весом, вонзая кинжалы в упругую, горячую плоть.
— Ш-ш-ш-ш, — издал прощальный стон кот, прежде чем отдать концы, — ш-ш-ш…
— Тфу ты! — выругался князь, снова вонзая в дохлую тушу ножи. — Не мог хотя бы дёрнуться что ли, демоны тебя подери?!
Тело Таймара охватила мелкая дрожь, а по венам побежала ярость. Он рассчитывал на драку, хотел сцепиться с хищником, рвать его плоть зубами, кромсать ножом и рычать, оглушая и приводя в бешенство. Но вымотанная тварь просто взяла и сдохла от пары ударов. И это в тот момент, когда князю была жизненно необходима разрядка. Таймар встал на ноги и пнул подлое животное, разбив тишину скал своим диким рыком.
Он, конечно, напьётся его крови, и заберёт с собой самые лучшие куски мяса, да шкуру, но этого мало, слишком мало. С тех пор как князь покинул столицу, где он изнемогал под гнётом хищной звезды, прошло уже больше месяца, а он так и не избавился от её власти над собой. Прежде такого с ним не происходило. Раб коварного светила, покорялся его злой воле каждую луну, он приносил ей жертвы, пусть и не по доброй воли, он отдавал ей часть себя в обмен на силу, но никогда это не длилось дольше трёх дней.
Теперь же Таймар был зол постоянно. Весь он от мыслей до крови, бегущей по его вздувшимся венам, обратился в жгучую ярость. Его беспрестанно лихорадило, тело горело так, что он не понимал, как ещё не выжиг себя изнутри, и только проклятая грудь немела от холода. Порой он задыхался от того, что сердце его обращалось в ледяную глыбу, а легкие не могли больше перекачивать кислород. Грудь в эти часы болела так, словно по ней табун лошадей прошёлся, и тогда князь покидал пустоши и шёл к скалам, поросшим колючим репеем и серым жёстким мхом.