— Так нельзя. Играй по правилам.
Смотреть на демона не полагалось, поэтому мой испепеляющий взгляд достался “коню”. Свой ход я повторила за Бальтазаром.
Одна за другой, с шахматной доски исчезали фигуры. Бальтазар избавил меня от пяти пешек, “коня”, двух “слонов”, туры и ферзя. Я упрямо копировала его тактику игры и чувствовала, как во мне закипает раздражение. Да он издевается!
Демон же был невозмутимо спокоен. Украдкой взглянув на него, я заметила, как он задумчиво потирает подбородок, берет ферзя и ставит на место моего последнего “коня”, а затем выжидающе смотрит на меня. Тихо вздохнув, я “убила” господского “коня”. Игра продолжалась.
— Моя победа, — оживился Бальтазар, снеся моего короля с доски, и допил вино из кувшина. — Расставляй фигуры заново.
Мое лицо перекосило в предвкушении новой партии. Раздражение сменилось недоумением. Какой смысл в игре, если финал предсказуем?
Туры не хватало. Глянув на крошки, лежащие на полу, я вопросительно покосилась на демона. Тот поставил на доску недостающую фигуру, точно такую же, которую раскрошил. Удивленно моргнув, я так и не поняла, откуда он ее достал. Но удивлялась недолго, потому что Бальтазар сделал первый ход.
А дальше у меня случилось неприятное дежавю. Вторая игра была полностью идентична первой. Повторяющиеся ходы, закономерный итог.
Третья партия, четвертая, пятая, шестая… одиннадцатая. Одинаковые. Демон не допускал ни малейшего отступления от выбранной стратегии игры. Либо Бальтазар — изощренный садист, либо туп как пробка. Я все же склонялась к первому варианту.
Былое недоумение сменилось злостью.
Когда же он велел в двенадцатый раз расставлять фигуры, я не выдержала:
— Господин, можно мне начать первой?
— Нет.
Уныние, красноречиво проявившееся на моем лице, заинтересовало Бальтазара.
— Анна, я чувствую твое недовольство. В чем причина? Тебе наскучила игра? Или есть предложение поинтереснее?
За секунду я ощутила все многообразие оттенков страха, ужаса и паники. Бурным потоком леденящие душу эмоции ударили в голову, приводя меня в чувство. Не понятно, что происходило со мной, словно не я только что недовольно кривилась перед Бальтазаром, а другой человек. Куда делись трепет, страх и осторожность, с которыми я вошла в его покои? Как могла забыть, кто сидит передо мной?
Бальтазар встал, я с визгом юркнула под стол.
— Не надо! — закричала, сжимаясь в комок. Вернулась привычная дрожь в теле, сердце, словно обезумевшее, забилось в груди. — Пожалуйста, не надо.
— Вылезай, — услышала раскатистый, как гром, хохот Бальтазара.
Выглянув из-под стола, я убедилась, что демон вернулся в кресло, и села на свое место.
— Простите, — прошептала, пряча взгляд. Демон же напротив, смотрел на меня, изучая и, явно забавляясь.
— Продолжим, — сказал он и сделал свой ход. Вздохнув с облегчением, я присоединилась к игре.
К двадцатой партии страх исчез, а затихший было гнев, с новой силой завладел мной. Я закипела, чувствуя, что вот-вот взорвусь и обрушу накопившуюся злость, или, что хуже, шахматную доску на спрятанную под шлемом голову демона. Бальтазар невозмутимо переставлял фигуры в едином порядке и поглядывал на меня, будто чего-то ждал.
К сороковой партии, от моего самообладания остались смутные очертания. Чувствуя, что подхожу к той черте, за которой последует мгновенная расплата, я исступленно кусала губы и собирала рассыпающиеся в прах терпение.
Догадка, вдруг возникшая в голове, парализовала меня на мгновение, и Бальтазар, словно почуяв неладное, прищурился. Это все он! В том, что происходит со мной, виноват он! Ну, конечно. Демон влияет на мой контроль над собой. Намеренно выводит из себя, словно подпитывается моим гневом. Вспыльчивость, гнев, и ярость — сущность Бальтазара. И находясь рядом с ним, я разделяю его эмоции, становясь такой же.
Глава 5
Демон начал новую партию. Я безучастно двигала фигуры, мысли мои занимал сам Бальтазар.
Какая ему выгода от моего гнева? Наказать, если сорвусь с контроля? Но разве ему нужен повод, чтобы помучить меня? Вряд ли. Я внимательно присмотрелась к демону, не забывая про осторожность. Оказалось, он с ухмылкой наблюдал за мной и подмечал каждый брошенный на него взгляд. Уверенность в том, что изменения, что происходят во мне — его забава, лишь крепла и перерастала в неконтролируемое бешенство. Га-а-ад.
Я тщетно умоляла себя успокоиться и подавляла гнев, но он с новой силой вспыхивал во мне. И ослеплял разум, не позволяя взять эмоции под контроль.