Звучит некрасиво, конечно. Но не ему упрекать меня в эгоизме. Переложить не получится, это мы оба знаем, но хотя бы разделить эти обязанности можно попробовать.
— Поделить их поровну. По дням недели, или месяцам, а лучше годам.
Не сработало. Сотрясаясь от хохота, Бальтазар залепил мне оплеуху и настойчиво попросил изредка пользоваться умом. Его это забавляет, но на самом деле мне было очень страшно. Оттого и мысли лезли в голову разные.
Я спряталась в углу, нервно потирая затылок, а демон уединился в кресле с вином. Пил много, и мое беспокойство росло с каждой минутой все сильнее и сильнее. Как выжить? Если вся мужская сила будет направлена на меня, то уже через несколько дней я навряд ли смогу ходить. Можно терпеть удары, унижения, насмешки, но не это. Нужно что-то придумать такое, что надолго отобьет желание Бальтазара воспользоваться моим телом.
— Господин, здесь есть травяная лавка? — спросила, в очередной раз наполняя его стакан.
Он посмотрел недовольно.
— Долго на меня будут сыпаться неожиданные вопросы? Здесь есть бараки, где держат заключенных прислужников, моя темница, и карьер, в котором добывают драгоценные металлы. Больше ничего. Хочешь еще что-то спросить?
— Да. Теоретически, в аду может быть травяная лавка?
Взгляд демона потяжелел, пальцы сжали стакан, отчего край погнулся. Злится, рогатый.
— Анна, зачем тебе травяная лавка?
О том, что задумала лишить демона потенции народными средствами, я поведать не могла. Поэтому благоразумно промолчала и вернулась в свой угол. Но демон еще долго косился на меня подозрительным взглядом.
Вскоре из подземелья прибыла повозка, о которой говорил Урфик. Комнату заполнили недостающей мебелью и книгами. Расставляя тяжелые летописи по полкам, я заметила шахматы в груде сваленных вещей. Вспоминая, как Бальтазар довел меня до состояния горячки во время игры, решила их спрятать. К удаче демон отлынивает от уборки, прогуливаясь по карьеру, не увидит.
По центру стоял кованый сундук, в котором доставили книги. Им-то я и воспользовалась. Вытащила вещи и положила на дно шахматы, чуть подумав, отправила туда же хлыст, который все время нервировал меня. В этот момент в дверном проеме возник Бальтазар, напугав меня до чертиков. Излишне быстро захлопнув сундук, я испуганно уставилась на него.
— Ты еще не закончила? — недовольно свел брови он.
— Этот сундук останется здесь? — спросила, наблюдая, как он прохаживается по комнате, поправляя расставленные вещи.
— Нет, — ответил Бальтазар. — Вернется с повозкой обратно.
Я ощутимо так расслабилась. Дело сделано.
— Можно грузить, — беспечно хлопнула по железной крышке.
— Займись остальным, — демон подошел и прикрикнул: — И поживее!
Легко сказать. Я разбирала вещи с дотошностью, смахивала пыль с книг, поправляла смятые страницы и пыталась создать хоть какое-то подобие уюта. Но раз Господин велит поторопиться, надо подчиниться. Груда разбросанных по полу книг в считанные минуты перекочевала на полки в том же виде, в котором прибыла.
— Я закончила, — доложила Бальтазару, который вальяжно развалился в кресле.
— Сними тряпье и положи в сундук, — вдруг выдал демон без тени шутки на лице.
— Зачем? — удивилась я. Сам же напялил на меня это платье. А теперь отбирает?
— Рабам не положено ходить в одежде. Снимай, иначе сожгу.
Я схватилась за подол, рефлекторно отошла от демона в дальний угол. Прозвучавшая угроза в одно мгновение пробудила во мне страх. Но лишать себя единственной преграды, не дающей Бальтазару видеть мое обнаженное тело, очень не хотелось.
— Господин, кто выдумал эти правила? Вы?
— Нет.
— Тогда кто? — задрала подол до середины бедра и остановилась.
— Никто, Анна! — раздраженно рявкнул Бальтазар. — Сама подумай, зачем мне тратиться на одежду для рабов, если она сгорит в пламени?
— Но я ведь не в огне!
Зря я это сказала. По ткани платья поползли тлеющие пятна. Вскрикнув, тут же сбросила его на пол и посмотрела на ожоги на животе и плече. Жаркий воздух коснулся обнаженной кожи, даря непривычные ощущения. Если раньше мне приходилось ходить перед демоном голой, и это нисколько не вызывало смущения, то теперь… я испытывала чудовищный стыд. Прикрыв руками небольшую грудь, села на пол, пряча другие части тела, способные пробудить в Бальтазаре вожделение.
Но демон продолжал лениво потягивать вино и не замечал моего смущения.
Я просидела в углу не меньше часа, прежде чем чертенок забрал сундук и, войдя во второй раз, передал мне кувшин с вином, недвусмысленно намекнув, что нужно с ним делать. Собравшись с духом, я подошла к Бальтазару, прикрывая рукой грудь, а кувшином — лишенный волос лобок. Демон расхохотался.