— Ставь на стол, — велел, откинув голову на спинку кресла.
Стараясь скорее прикрыть гладкий треугольник кожи рукой, я швырнула кувшин, и он чудом удержал равновесие на поверхности стола. Бальтазар не оценил моей ловкости. Дьявольский смех оборвался.
— Что с тобой, рабыня? — недовольно щурясь спросил демон. — Стыдишься собственного тела?
— Да. Вы заставили ходить в одежде, и это напомнило мне, что некоторые части тела должны быть скрыты от посторонних глаз.
— Где ты видишь посторонние глаза?
Вместо ответа, я в них посмотрела.
Глава 11
— Я твой хозяин, — напомнил Бальтазар, невозмутимо выдержав долгий взгляд. — А ты моя наложница. Но если тебя тревожит, что мы до сих пор не близки, то… — он приглашающе хлопнул по колену.
— Не надо, — встрепенулась я, выставив перед собой руку, словно защищаясь. Неприкрытая грудь колыхнулась, притягивая горячий взгляд демона. Он лениво отставил стакан на стол и поднялся.
— Анна, зачем откладывать то, что и так должно произойти? — спросил он, напирая.
— А вдруг не произойдет? — покосилась на запертую дверь.
— Произойдет, — уверенно произнес демон. — И чем раньше, тем лучше.
— Почему? — удивилась.
— Ты боишься, — пояснил Бальтазар. — Потому что не знаешь, как я хорош в постели. Но когда узнаешь, будешь страстно желать меня, также, как и другие наложницы.
— А вы уверены, что они вас страстно желают, а не страстно ненавидят?
— Уверен, — ухмыльнулся он. — Иного быть не может.
Переубеждать демона я не стала, чтобы не навредить наложницам. Пусть пребывает в неведении и не заставляет их изображать страсть, на которую они не способны.
Бальтазар загнал меня в угол. Я уже не пыталась прикрыться, а старательно думала, как спастись.
— Господин, неужели нет ни одного способа, чтобы я не мучилась от боли, когда вы…?
— Как ты себе это представляешь? Я такой, каким ты меня видишь, и другим не стану. Смирись с болью, и начнешь получать удовольствие.
— Дайте мне время, — попросила, складывая ладони в молящем жесте. — Смириться.
— И сколько тебе надо времени? — вкрадчиво спросил Бальтазар.
— Сто лет, — не моргнув ответила я.
Демон зашелся смехом.
— Пятьдесят? — предложила, все еще надеясь на успех. — Десять?
— День, — сказал Бальтазар сквозь смех.
— Нет. Этого мало.
— Один день, — повторил демон. — И если не образумишься, я возьмусь за хлыст.
“Это вряд ли”, - мстительно хмыкнула, взглянув на сундук.
— Ладно, — согласилась на условие. Спорить с демоном бесполезно.
Вопреки моим ожиданиям, Бальтазар не уединился в кресле с вином, а достал стопку книг и разложил на столе. Скрупулезно перелистывая страницы, он что-то искал. Меня разбирало любопытство: что и зачем?
Я осторожно подошла к столу. На гладких страницах, исписанных текстом на незнакомом языке, изредка встречались картинки.
— Что это, Господин? — сделав выпад, ткнула пальцем в черно-белое изображение сада необыкновенной красоты.
— Рай.
— Как красиво, — засмотрелась я. — Туда можно попасть? Хоть одним глазком взглянуть…
— Нет, — демон захлопнул книгу, едва не прищемив мне палец.
Рай. Я повторяла это слово про себя, и оно приятной сладостью оседало на языке. Рай. Боги. Ангелы. Это все казалось таким далеким, особенно, когда рядом стоит черт, а за стенами камеры клубится адская пыль.
— А картинки с ангелами есть? Портреты?
— Есть, — Бальтазар достал с полки тяжелый фолиант. — В летописях о сынах Божьих.
— А откуда появились Бог и ангелы? — спросила перелистывая страницы одну за другой.
— Боги, — поправил Бальтазар. — У всего есть начало. У рая, ада, твоего мира. Но не у Богов. Они существовали до сотворения всего, к чему ты прикасаешься. Боги — могущественные, единственные создания, которым подвластно время. Они — начало всего, но сами этого начала не имеют. Ангелы их сыны, люди — худшее творение.
— Почему?
— Потому что слабы. И телом, и духом.
Я была с ним не согласна. Пусть люди и выглядят слабее демонов, но смогли создать мир, который в сотни раз лучше ада.
— Это он! — восхищенно воскликнула, натыкаясь на изображение крылатого ангела. Суровое выражение застыло на лице, круглые глаза светились мудростью. Он был красив и великолепно сложен и притягивал взгляд так, что не оторваться. Длинные гладкие крылья свисали почти до земли, и так хотелось дотронуться, провести рукой по перьям, не имевшим ни единого изъяна. Он завораживал настолько, что я готова была вырвать страницу и любоваться им до тех пор, пока не запомню каждую черточку, каждый изгиб его безупречного образа.