Я стушевалась. Действительно, звучит, как бред.
— Нет, конечно нет, — я приникла к нему, с предвкушением близости. — Я… Прости, Бальтазар. Мне не идет на пользу одиночество.
— Ты не одинока, но страдаешь от безделья, — охотно поделился соображениями он.
— Отчасти — да, — согласилась я. — Здесь нет подходящего для меня занятия.
— Для тебя? — удивился Бальтазар. — Ты женщина, более того, моя наложница. Для тебя в аду всегда найдется занятие, особенно, когда я рядом.
Я поняла, куда он клонит. В губам его потянулась, намеренно неторопливо, чтобы насладиться его желанием. Бальтазар наоборот, ждать не мог. Под ягодицы подхватил, поднимая меня над полом.
— Я хочу, чтобы ты всегда был рядом, — прошептала, чувствуя твердость его члена между своих ног.
— Это невозможно, — порывисто ответил он, пару шагов сделал, к стене меня спиной прижал. На ноги опустил и резко развернул. Я щекой к стене прижалась и прогнулась в спине под тяжестью опустившейся на поясницу руки. И отдалась навстречу чувствам и долгожданной близости.
— Но мне бы хотелось.
Эпилог
— Ну, Бальтазар, скорее! — кружа вокруг него, воскликнула я.
— Ты нетерпелива, — укорил он, неторопливо надевая доспехи.
Я едва ли не подпрыгивала от счастья. Наконец-то мне позволено выйти из его покоев! Совсем чуть-чуть расстраивала настороженность Грума, но если рядом со мной будет Бальтазар, что может случиться?
В покоях было светло и уютно. Моими стараниями эта комната стала пригодной для жилья. Бальтазар притащил сюда мебель, пыльную и старую, но я радовалась ей, как ребенок. На потолке теперь сияла композиция из кристаллов, дающих яркий свет. А на столе красовался горшок с растущим в нем колючим растением.
Мне нравилось жить здесь. Нравилась компания Грума, нравилось ожидание Бальтазара, ведь за этим следовала близость с ним. Во мне не осталось страха и тревоги. Не хватало только прогулок, познания чего-то нового, неизведанного. Я долго и смиренно ждала, когда Бальтазар решит, что выходить из комнаты безопасно. И вот этот момент наступил.
— Можем идти, — вздохнул Бальтазар и вывел меня из покоев.
— Где прислужники? — шепотом спросила я, спускаясь по узкой извилистой тропинке.
— Неподалеку отсюда мы нашли крупное месторождение драгоценных металлов. Теперь прислужники трудятся там.
— Похоже на тюрьму, в которой мы жили, — заметила я.
— Отчасти. Но я показал им единственную возможность заслужить прощение Люцифера.
— А он на это способен?
Бальтазар промолчал. Мы спустились к подножию скал. Внизу я заметила несколько прислужников, работающих в кузне. Увидев нас, они попрятались.
— Это ринг? — спросила я, подходя в возвышению округлой формы. Поверхность его покрывала засохшая кровь.
Бальтазар кивнул.
— Здесь мало развлечений. Это — одно из них.
Мы вышли из скал. За их пределами была все та же выжженная черная земля. Чуть поодаль, как и говорил Бальтазар, виднелся глубокий карьер, наполненный громкими голосами и стучанием кирок.
— Туда не пойдем, — сказал демон, уводя меня в другую сторону.
— Бальтазар, сколько мы уже здесь? — спросила я, чувствуя прилив сил. Прогулка явно шла мне на пользу.
— Я не веду счет времени. Годы.
— Ты не думал, что не стоит возвращаться в подземелье? Мы можем остаться здесь.
— Желаешь остаться? — усмехнулся он.
— Да, — кивнула я. — Я привыкла к этому месту, к тебе. Перемены меня не пугают, но в подземелье возвращаться уже не хочется.
— Почему?
— Я не хочу видеть грешников, слышать их беспомощные крики. Ты не можешь испытывать жалость к людям, но я могу.
— Анна, ты не задавалась вопросом, почему встречала их только во владениях демонов? Мы много путешествовали по аду, но не повстречали ни одного грешника.
— Почему?
— Потому что они — пища. И находятся там, где им и место. Назови мои владения кладовой, не ошибешься. Поэтому если мы останемся здесь, вскоре тут появятся и грешники.
— В тюрьме ты жил без них.
— В тюрьме мне не нужна была полноценная сила. Но чтобы поддерживать ее, нужны грешники. Прислужники, живущие здесь, — бунтовщики. Если они почувствуют во мне слабость — восстания не избежать.
Бальтазар не лгал, не возводил вокруг меня иллюзии, и за это я была благодарна ему. Ад — его дом, и не мне диктовать в нем свои правила.
— Я приму любое твое решение.
Он посмотрел на меня с довольством. Мы сильно удалились от скал, и мне стало казаться, что Бальтазар затеял не просто прогулку, а целенаправленно ведет меня куда-то.