— Прости, милая. Если тебе лучше, то нужно одеться и собрать вещи. За тобой пришел господин Фернир. Ты пойдешь с ним.
Теперь и девушка обратила на него взгляд. И Фернир ощутил, как его затопило этой бездонной зеленью.
— Куда?.. Кто он?
— Он из племени твоего отца. И он позаботится о тебе.
Девушка вскрикнула.
— Вы знали моего отца, господин?! Вы расскажете о нем? Вы его родич?
— Нет! — яростно рявкнул оборотень. — Я ему не родич! И я не стану о нем рассказывать!
Вирелла опять повернулась к матери.
— Мама? Я не понимаю…
— Ви, ты все поймешь позже. Сейчас нужно одеться и собрать вещи. Оставьте нас, пожалуйста! — попросила она мужчин.
Фернир тут же сделал шаг к двери, не желая мешать девушке одеваться. Но сотник не спешил послушаться сестру.
— Не надо подгонять Ви, Кизара. С чего ты взяла, что Фернир Волчье Пламя позаботится о ней, если он ярится каждый раз при упоминании ее отца? Стоит разобраться, что их связывало.
— Это не касается людей! — вновь бросил оборотень. — Я не стану обсуждать дела волков ни с кем из вас!
— Значит, не получишь мою племянницу! — отрезал в ответ Толвар. — Ты опасен для нее.
Фернир понимал, что самое верное — просто ответить сотнику, не больно-то и надо, развернуться и уйти. Девчонку навязала ее мать, он прекрасно обойдется без рабыни-смеска. Пусть сами разбираются со своими делами.
Но все внутри него вскипело и заклокотало от этой идеи. Как будто что-то возопило: «Мое! Не отдам!» Глупость, конечно. Девчонка и в самом деле ему ни к чему. Просто есть загадка дормаши. И проще разгадать ее, имея под боком прообраз фантома.
Неразумно оставлять девчонку на произвол судьбы, чтобы до нее мог дотянуться пока еще безвестный враг, вновь использовать против Фернира… Да. Так и есть. Он должен забрать ее, чтобы раскрыть противника и не отдать ему в руки возможное оружие.
— Решение принимает ее мать, а не ты, — заявил он Толвару. — Она решила. У меня есть дарственная. Девчонка принадлежит мне и пойдет со мной.
— Что?! — воскликнула Вирелла.
Она опять смотрела на него. Теперь совсем другим взглядом. Испуганным, враждебным.
— Мама?! Ты продала меня ему?!
— Так лучше для тебя, Ви! Он тебе поможет!
— Как?! Ты слышала, он не родич моему отцу и не собирается о нем рассказывать! В чем он поможет мне? За что ты так со мной, в чем я провинилась?
На глазах девушки выступили слезы.
— Ви… Ты хворала. Сильно.
— И поэтому ты решила от меня избавиться? Тогда я уйду сама, к швеям в подмастерья! Зачем продавать меня проходимцу!
— Ты не слушаешь, Ви… Он помо…
— Хватит! — взревел Фернир. — Надоели ваши бабские причитания! Ты!
Он ткнул пальцем в сторону Виреллы.
— Прекращаешь капризничать и одеваешься. Я выйду за дверь и зайду через пять минут. Не будешь одета — поволоку тебя через весь город в том, в чем застану. Ты! — тычок в Кизару. — Прекращаешь рассусоливать с ней, молча собираешь в котомку ее вещи и отдаешь мне! Услышу ваши свары — зайду и заберу ее как есть.
Кизара оказалась самой понятливой — тут же раскрыла сундук, достала переметную суму, принялась собирать по комнате вещи и швырять туда. А Фернир обратился к Толвару.
— Ты. Выходишь вместе со мной, чтобы девчонка оделась. Не мешаешь мне. На моей стороне решение матери и документ, скрепленный Печатью Намерения. Любой чародей из ваших подтвердит, что я в своем праве. Разбирайся с сестрой, когда мы уйдем. А сейчас — за порог.
Он распахнул дверь и вышел первым. Сотник скрипнул зубами, но последовал за ним, виновато оглянувшись на племянницу. Он и правда не мог ей помочь. Пусть он дал ей приют, но по закону судьбой дочери распоряжалась мать. Он мог выгнать обеих или держать в своем доме — но не пойти против законного родительского права.
— Если посмеешь обидеть ее… — начал он сквозь зубы.
Оборотень бесцеремонно перебил его:
— Ты не узнаешь и ничего не сможешь сделать. Воздержись от пустых угроз. Я обойдусь с девчонкой по совести, но так, как позволяют мои права. Будет умной и послушной — все обойдется ладно. Начнет дурить, как сегодня, получит заслуженный урок. Но тебя это касаться не будет. Что мог, ты уже сделал. Дал обеим, и сестре и племяннице, слишком много воли. Обе слишком много мнят о себе. Ты не приучил их повиноваться мужчине. Теперь этим придется заняться мне, с девчонкой. Ну а с сестрой разберешься сам.
Сотник метнул в него полный ярости взгляд. Но ничего не сказал. Какой смысл спорить, когда на стороне оборотня закон. А что касается его собственной ответственности перед городом — он сделал все, что полагалось по соглашениям между людьми и оборотнями. Принес клятву самолично разыскать преступника и совершить над ним возмездие. Клятвы оборотней нерушимы — то общеизвестно и закреплено в соглашении. Добиться от него большего сотник не мог. Потому развернулся и ушел прочь от спальни племянницы. Все, что ему оставалось — проклинать самодеятельность сестры. И самого себя, за то что и верно избаловал Кизару и дал слишком много воли.