Этот человек в дверях, в темной куртке и капюшоне, был слишком спокоен для киллера.
— Тогда я бы могла назвать тебя нормальным человеком. Хотя на самом деле ты просто…
Козел.
Конечно, последнее слово я проглотила. Несмотря на то, что голова страшно гудела и раскалывалась на части, здравомыслие победило.
— Кто? — Он оттолкнулся от стены, и первое, что я увидела, были его глаза — сногсшибательные голубые озера, которые порабощали, манили и звали за собой. Выразительные, глубокие и очень умные глаза, которые не могли принадлежать бандиту, похитителю, убийце.
Я даже замерла от неожиданности. Я всегда думала, что у маньяков и похитителей глаза похожи на Клауда — такие же черные, как ночь, холодные, злые. Но у этого парня…
Он был слишком спокоен и слишком похож на ангела. Я бы даже сказала, что он стоял у стены, как умиротворенный человек, выполнивший свою часть работы. В общем, он мог бы прикончить меня также быстро и легко, как открыть банку с персиками.
Волосы его находились в беспорядке, белая майка под черной курткой открывала сумасшедше привлекательный вид на мышцы. Я всегда находилась среди волков- оборотней, но этот вид заставил забыть о многом. Глубокие впадины между буграми выглядели, будто вырезанные дерева. Майка настолько хорошо облегала тело, что было видно и не намётанным взглядом: парень слишком физически хорош, тело накачанное и развитое. Мышцы бугрились при малейшем движении, и даже куртка не скрывала этот завораживающий вид.
На его лице не было ни единого изъяна, оно было симметричным, нос в меру длинным, подбородок — волевым, а задумчивые глаза глубоко посажены под большими бровями. Самодовольный изгиб его губ, гладких и идеально пропорциональных, зародили во мне намерение прикусить свою собственную губу.
— У моего мужа есть связи. Он найдет тебя. И тебя убьют, если он сам этого не сделает, — сказала я ему, а сама в это время подумала: Клауд и меня заодно убьет, если вдруг окажется здесь, потому что в ярости он мог творить ужасные вещи. Мне ли не знать об этом, ведь я была его женой.
Но взгляд похитителя оставался неподвижным. Мои слова не произвели на него никакого впечатления. Он смотрел на меня своим пугающе пустыми, совершенными глазами, молчаливо предупреждая о том, чтобы я держала рот на замке.
— Я не боюсь твоего мужа.
Ну, судя по всему, бояться нужно будет мне. Но я, если честно уже не боялась.
А почему? Да все просто: кажется, я уже так давно смотрела в глаза дьяволу, так часто слышала звук хлыста, который потом завершался на моем теле, так долго была не уверенна в том, что смогу проснуться утром после череды болезненных, на грани жизни и смерти игрищ Клауда, что была готова ко всему.
Я всегда находилась в напряжении. Была готова к войне, к тому, чтобы дать отпор тому, кто наступает, и приняла на себя такое количество ударов, что на многое мне было все равно.
Выражение лица парня было чистым спокойствием, и палящая власть исходила от него волнами. Я принюхалась, чтобы понять, знаком ли мне запах этого человека, но ничего, кроме легкого флера химии, распознать не могла. Пахло как будто стиральным порошком, кондиционером для одежды, пеной для бритья… Но, самое странное, что человеком похититель не пах.
От этого я напряглась еще больше. Кто же он тогда?
Мозги заработали, как шестеренки в секундомере: быстро, но со скрипом. Все-таки это неудачное утреннее пробуждение было каким-то не настоящим.
— Мне нужно в туалет, — дернула я ногой, от чего платье, собранное на уровне коленей, вдруг задралось еще больше. Взгляд незнакомца лениво скользнул по обнаженной ноге и снова в его глубине мелькнула насмешка.
— Или мне не положен туалет? — вдруг испугалась я.
Тут же выражение лица похитителя немного изменилось — будто рябь пробежала по гладкому озеру. Он явно подумал о том, что хочет придушить меня — даже руки тут же сжались в кулаки, от чего костяшки побелели.
— Положен, — вдруг сказал он своим глухим голосом, от чего по моему телу пробежала дрожь. Я передернулась. Ничего не могла с собой поделать: я продолжала таращиться на него во все глаза, оценивая, прикидывая, рассматривая. Парень был настолько невероятен, что мне даже стало не по себе.
Он будто сошел с плаката рекламы какой-то мужской парфюмерии, ну, такой, где на развороте журнала вы видите обнаженное, перетянутое мускулами, набитое тестостероном, мужское тело. А в районе паха, как обычно, проглядывается что-то вроде толстенной пальмы, затянутой в трусы.
Я несколько раз моргнула, прогоняя наваждение. Такие парни крайне, крайне опасны. Сначала вы видите их в прессе, потом они мелькают в сводках полиции, а потом два пути: либо они пропадают с лица земли, либо их изображения расклеены во всех местах большого скопления народа под огромными буквами «Wanted».