Однако потом все резко изменилось. Наше финансовое положение резко пошло в гору. Мы все еще не были богаты, но я могла ни в чем себе не отказывать. На карманные расходы мне выделяли приличную сумму каждый месяц, а на праздники счет и вовсе пополнялся внушительными суммами. Самое интересное во всех этих переменах, что родители занимали прежние должности. На мои вопросы мама каждый раз отвечала, что их очень ценят на рабочем месте и поэтому платят больше, чем рядовым сотрудникам. О деньгах со мной не очень то любили говорить. Папа и вовсе мог лишний раз прикрикнуть и сказать нечто вроде “мы не обязаны перед тобой отчитываться”.
Моего папу нельзя назвать вспыльчивым человеком. Он вообще практически никогда не кричал и не спорил с мамой. Вместо этого молча соглашался и делал так, как просила или хотела она. Родители любили друг друга и любили меня. В нашей семье царила атмосфера заботы, любви и взаимного уважения. Я знала, что в семье меня всегда поддержат и примут, чтобы я не натворила.
А чудила я много… Будучи весьма активным и любопытным ребенком, я изо дня в день попадала в истории. На мой вид по возвращению домой родители даже делали ставки. Ведь , если я возвращалась после прогулки с друзьями и была при этом в чистой одежде, без очередной шишки или царапины, с аккуратно заплетенными волосами, то это вызывало повод для беспокойства. Если же я походила на участника сражений, то это считалось нормальным.
Лишь однажды мое баловство вышло из-под контроля. Я помню тот момент в мельчайших деталях. Мне уже исполнилось пятнадцать лет, но я продолжала проводить все свободное время на улице с друзьями и веселиться на полную катушку.
В тот день наш с друзьями выбор пал на велосипедную прогулку. Мы вооружились транспортом, запасами еды и воды и отправились на пикник на соседнее поле. Погода была просто чудесной и располагала именно к такому времяпрепровождению.
Грунтовая дорога, что вела к назначенному месту, имела множество извилин, поворотов, спусков и подъемов. Что может быть лучше, чем устроить гонки на такой-то трассе?
Я безумно хотела выиграть и крутила педали как только могла, периодически оглядываясь, чтобы убедиться в своем преимуществе перед друзьями. Именно в один из таких моментов я со всего разгону вписалась в машину, что ехала навстречу. Сама я не особо пострадала, но вот велосипед и автомобиль оказались знатно покореженными. Помню, что очень сильно испугалась в тот момент. Друзья, с которыми я ехала, мигом оказались рядом и обступили меня. Из машины вышла охрана и в ярости оценила ущерб, что я нанесла своим велосипедом. Они не кричали, но говорили таким тоном, от которого кровь стыла в жилах.
Я практически сразу расплакалась и принялась извиняться. Но одними словами в такой ситуации, конечно, не обойтись. Мужчины в костюмах потребовали назвать мое имя и адрес родителей. Я, естественно, сразу же сказала им все, что они хотели. В пятнадцать лет ты можешь считать себя сколь угодно взрослым, но в экстренной ситуации снова становишься ребенком, который бежит к маме и папе за помощью и прячется за их спиной…
Мужчины оставили нас на месте, а сама, по всей видимости, отправились ко мне домой. Я испугалась еще сильнее, ведь мои родители были как раз дома, а я и представить не могла на что способны эти верзилы в костюмах. В моделях автомобилей я не разбиралась, но понимала, что эта марка очень и очень дорогая.
Бросив сломанный и сложенный чуть не пополам велосипед, я бросилась домой бегом. Мы успели отъехать довольно далеко от дома, и поэтому бежать также было не близко. Однако я не чувствовала усталости. Адреналин, зашкаливающий в крови, придавал сил и не давал устать.
Несмотря на все старания, я все же не успела появиться дома раньше, чем автомобиль, которому я нанесла ущерб. Когда я только подбегала к дому, он уже отъезжал. мы разминулись буквально на несколько минут, но их как раз хватило на разговор с моими родителями. Автомобиль, проезжая мимо меня, затормозил на некоторое время, будто некто, сидящий внутри, хотел повнимательнее меня рассмотреть. Я неосознанно также остановилась. В тот миг мне показалось, что даже сквозь темное и абсолютно непроницаемое стекло я чувствовала его взгляд. Словно невидимая волна прошла сквозь мое тело и проникла в каждую клеточку…
Автомобиль тронулся с места, а я еще некоторое время не могла прийти в себя. Из стопора меня вывел крик, что доносился из моего дома. Мама очень громко и практически невнятно что-то кричала. От этого звука мурашки побежали по телу вместе с липким холодком по спине…
Я опрометью помчалась в дом. Даже с улицы было слышно, что мама и папа рьяно о чем-то спорят. Они выясняли отношения и кричали друг на друга. Слова из-за толстых стен и закрытых окон невозможно было разобрать. Доносились лишь обрывки слов.
С размаху открыв дверь, я влетела в комнату, где находились родители. Мама выглядела не то, что обеспокоенной, а находящейся практически на грани срыва. Ее лицо покрывали многочисленные красные пятна — последствия долгих слез и нервного напряжения. Ее волосы растрепались и теперь пряди наполовину торчали в стороны, а наполовину прилипли к щекам и шее, мокры от слез.
Папа же наматывал круги, пытаясь хоть немного успокоиться. Он всегда так делал, когда пытался быстрее прийти в чувство или найти выход из ситуации. Папа то и дело хватал себя за волосы или тер лицо ладонями.
Оба родителя тут же повернулись в мою сторону, едва я появилась. Они почему-то выглядели виноватыми, будто это они накосячили, а не я.
— Я… я не хотела…не хотела, чтобы так вышло…- начала оправдываться я.
Мама продолжала смотреть на меня заплаканными глазами. Она закрыла лицо руками и, зарыдав навзрыд, упала на пол. Ее поза была похожа на то, когда кто-то очень виноватый перед тобой стоит и просит прощения на коленях. Но, вероятнее всего, это мне показалось, ведь виновницей происходящего сейчас была я.
— Мама! — я бросилась к ней, чтобы поднять или хоть немного успокоить.
Обняв маму за плечи, я тихо приговаривала, что все будет хорошо. Мне передавалось ее нервное напряжение. Ее плечи тряслись, а все тело дрожжало.
— Папа, что они сказали? — повернувшись к отцу, выкрикнула я.
Все это время он продолжал наматывать круги по комнате. Его шаги становились быстрее, громче и размашистей с каждой секундой.
Отец лишь повернул голову на мой вопрос и замер на секунду. А затем вновь продолжил свои метания. Я не выдержала и заплакала, сев на пол рядом с мамой. Мое сердце разрывалось на части. Всю дорогу сюда сердце бешено колотилось не столько от физической усталости, сколько от страха за то, что может произойти…
В тот вечер никто так и не объяснил мне, что же произошло и к чему привел разговор с людьми из той машины. Спустя пару часов, когда я уложила маму спать, отец все же дал мне пару сухих ответов. Он сказал что-то вроде “с этого дня наша жизнь никогда больше не будет прежней” и “ты можешь не волноваться о своем будущем, я обо всем позаботился”.
Меня оставили в полной растерянности и без какого либо четкого понимания того, что произошло. И это было ужасно. Я несколько дней не могла нормально спать, ведь все время представляла ужасные вещи. Мне то и дело казалось, что мои родители теперь будут в вечном долгу перед хозяином той машины. Или что нам придется продать наш дом, чтобы расплатиться за ошибку, которую совершила я.
Но родители молчали… К счастью мама с каждым днем становилась все больше и больше похожа на себя, ее глаза постепенно перестали быть красными после слез, а лицо приобрело привычный румяный оттенок. Первая неделя после происшествия далась ей трудно. За несколько дней она заметно похудела и осунулась. Но со временем все это прошло. Лишь изредка она продолжала смотреть на меня с таким чувством вины, от которого сердце разбивалось на части…