– Айрис, а Вы не думаете, что дело здесь не в любви Вашего жениха, а в Вашей любви к самой себе?
Я удивлённо посмотрела на неё. Она продолжила:
– Вам не кажется, что в первую очередь Вы должны сами простить себя за то, в чём совершенно не виноваты, и вновь полюбить себя после того, что с Вами случилось?
– А за что мне себя любить?.. – Вдруг пробормотала я.
Это прозвучало так жалко и обречённо, что мне захотелось провалиться сквозь землю. Однако Мария по-доброму посмотрела на меня и улыбнулась:
– Разве любят за что-то? Почему нельзя любить себя просто так?
Я грустно улыбнулась. Она произнесла:
– Подумайте, разве Вы за что-то любите близких людей? Разве Вам нужны какие-то их достижения или награды, чтобы любить их всем сердцем?
Я только молча покачала головой. Мария добавила:
– Подумайте вот о чём: что бы Вы в себе могли полюбить?
– Я… – Я озвучила первое, что пришло в голову, – Я хорошая сестра.
Мария молчала, очевидно, ожидая, что я поясню ответ:
– Я всегда заботилась о младшей сестре, мы самые близкие люди и очень любим друг друга.
– Подумайте вот о чём, – Улыбнулась целительница, – Почему Ваша сестра Вас любит?
Я крепко задумалась, а потом произнесла:
– Наверное, за то, что я всегда рядом, всегда…
– Айрис, она Вас любит просто за то, что Вы есть, – Вдруг перебила она, – Что мешает Вам полюбить себя за то же самое?
– Просто за то, что я есть? – Робко улыбнулась я.
– Именно. Полюбите себя. Цените себя. Берегите себя. Это действительно очень важно.
Тем же вечером я вспомнила о том, что предлагала сделать Мария несколькими сеансами ранее. Я разделась и встала перед зеркалом.
Окинув себя взглядом, я обнаружила то же, что и раньше: рыхлая фигура, уставшие глаза… Но потом я перевела взгляд на свои волосы. Чёрные, густые волны ниспадали на плечи, и я погладила их. Наощупь, как шёлк. Всего одно прикосновение к себе, и оно заставило меня улыбнуться. В глазах тут же заиграли чертята. Я поняла, что мне это нравится.
Я легла на кровать на спину и снова запустила руку в волосы, ощущая их густоту и тяжесть. После руки сами потянулись к лицу, к шее и ниже, ниже… Я касалась и мягкой груди, и проводила руками по изгибам талии, и трогала свои округлые ягодицы… Я вдруг поняла, что я не грязна и не отвратительна! Я осознала свою привлекательность и то, чем притянула Бахтияра. Впервые я была привлекательна для самой себя, и это было потрясающее ощущение. Может, к утру всё пройдёт, и я снова буду презирать себя… но этой ночью я не мастурбировала. Этой ночью я любила себя.
Следующим утром завтрак прошёл вполне спокойно. Бахтияр и Джереми, конечно, сверлили друг друга взглядами, но поверхностная беседа была лёгкой и вполне себе светской. Но после меня ждали дела королевства.
Я пришла в ужас, когда поняла, как долго придётся решать те проблемы, которые начались с приходом войны в Эльроунт. Разрушенные города, миллионы погибших, миллионы сирот и вдов… Нужно было выделить деньги на всё и помочь всем, но как это сделать?..
– В первую очередь нужно поддержать пищевую промышленность и покончить с голодом, – Приняла решение я, – Сразу после этого нужно обеспечить поддержку вдовам и сиротам.
– Позвольте, – Произнёс лорд Густав. Ну, всё, теперь жди беды! – Наша казна не выдержит таких расходов. Нужно ещё выплатить жалование выжившим солдатам, иначе бунта не миновать.
– У Вас есть рационализаторские предложения? – Перевела стрелки на него я.
– Есть одно и вполне конкретное, – Хитро улыбнулся он, – Если в скором времени придёт денежная помощь из Вайолина…
Я побарабанила пальцами по столу:
– Пока что король Манучер даже не был оповещён о предстоящем союзе.
– Прикажете оповестить?
Я вздохнула. Можно ли было признать перед всей палатой лордов, что мне банально страшно от мысли о знакомстве с будущим свёкром? Пока он был обычным королём другой страны, я ни капли его не боялась, какой бы властью он ни обладал. Но сейчас это был не просто король страны, с которой мы недавно вели войну: это был отец моего любимого человека. Отец, который развязал войну лично против меня…
– Оповестите, – Приняла решение я, – И вышлите ему официальное приглашение в Эльроунт.
Двум смертям не бывать, а одной не миновать…
После обеда Бахтияр пригласил меня на конную прогулку. У меня уже давно не было возможности провести время с любимой лошадью Гердой, и я очень обрадовалась такому предложению. Бахтияр выбрал вороного коня по имени Гром, самого сильного, быстрого и неукротимого. Моя же гнедая лошадка была воплощением спокойствия и благоразумия. Мы отлично ладили.