Я опешила. Значит, они считают, что я ещё счастлива должна быть, отдавая престол? Что я передумаю?!
Ну уж нет. Не дождутся.
– Если ты думаешь, что я пошутил, сказав, что в случае брака с этой королевишной лишу тебя титула, то знай, ты ошибаешься.
– Если ты думаешь, что я не заставлю её передумать, то ошибаешься ты.
Послышались шаги. Я отпрянула от двери и сделала вид, что просто жду, а не подслушиваю. Его Величество вышел из покоев, кивнул мне и удалился, а мне было почти плевать, догадался ли он. Хорошее начало семейной жизни…
– Бахтияр, – Произнесла я, входя в его покои, даже не постучавшись, – Ты действительно думал, что я откажусь от престола ради тебя?
– Очевидно же, что это будет самым правильным решением, – Произнёс он, устало глядя мне в глаза.
Я оглядела его. Расстроенный, как и я, он казался смятённым и подавленным. Я вздохнула и запустила пальцы себе в волосы, не зная, как мягче и деликатнее сказать ему то, что я должна сказать:
– Бахтияр, я не изменю своего решения. Вопрос только в том, готов ты отказаться от титула и семьи ради меня или нет.
Он ошеломлённо глянул на меня и произнёс:
– Ты понимаешь, чего ты просишь?
– А ты понимаешь, чего просишь ты?
Мы смотрели друг на друга, будто гладиаторы перед смертельным боем. Кому-то придётся отступить, что для одного из нас будет подобно смерти.
– Может быть, ты с самого начала была права, – Прошептал он.
Я подошла и крепко обняла его:
– Как бы всё ни повернулось, я не жалею ни об одной секунде, проведённой с тобой.
Не дождавшись ответа, я разомкнула объятия и вышла из комнаты. Эту ночь мы снова провели порознь.
Глава 22.
Я много думала о том, что скажу Марии при следующей встрече, но поехать к ней я могла не раньше вечера. Утром и днём я должна была принимать прошения подданных, сидя в тронном зале. Это была важная, хоть и крайне нелюбимая мной часть королевских обязанностей. Во-первых, потому что многие пытались откровенно давить на жалость и выклянчивать деньги. А, во-вторых, потому что иногда попадались те, чьи истории действительно разрывали сердце и требовали немедленной помощи, даже оказав которую, я была не в силах окончательно решить проблему. После войны я стала устраивать такие дни чаще, чем раньше, потому что это было необходимо, но после каждой встречи с подданными я выходила из тронного зала выжатая и опустошённая. Что поделать – это часть жизни королевы…
Сегодня выдался не слишком сложный день: я выслушала нескольких помещиков, чьи имения терпели убытки, и пару разорившихся купцов. Кому-то я отказала в помощи, кому-то нет, но ничто не предвещало беды, пока в тронный зал не зашла женщина.
Это была бедно одетая женщина. Тощая и, судя по цвету лица и кашлю, болеющая чахоткой, она еле зашла в зал. В глазах у неё стояли слёзы и, войдя, она сразу упала на колени, хотя этикет требовал только реверанса.
– Ваше Величество! – Закричала она, – Я прошу у Вас справедливости!
– Встань, – Попросила я, однако не рискуя подходят ближе, чтобы не заразиться, – Я тебя прошу, встань с колен.
Явно испытывая неловкость, она встала и произнесла:
– Я прошу у Вас справедливости. Вчера моего мужа убили, но городовые отказались расследовать это дело.
– Я приму меры немедленно, – Честно ответила я, – Что случилось с твоим мужем? Как они объяснили отказ?
– Они просто сказали: "Иди отсюда, несчастная", – Всхлипнула она, – Они никак это не объяснили… А мой муж… он…
По её щекам покатились слёзы. Мне стало её невыносимо жаль.
– Не бойся, – Попросила я, – Что именно с ним случилось?
– Ножом ему отрезали… всё! – Вдруг закричала она, – Его оскопили прямо в безлюдном переулке, когда он возвращался с работы, и он умер от потери крови!!! Понимаете?
– И городовые отказались это расследовать?! – Возмутилась я, – Я немедленно прикажу провести расследование, чтобы наказали и их, и убийцу! Как звали твоего мужа?
– Джейсон Холлуэл.
Мои руки затряслись. Так звали именно того конюха, который меня изнасиловал.
Буквально через полчаса я была в столице и говорила с городовым. Вдова мерзавца получила щедрую денежную компенсацию. Как оказалось, она действительно болела чахоткой, а, к тому же, воспитывала троих детей. Она рыдала, заверяя, что её муж никогда и никому не делал зла, а ещё был единственным кормильцем семьи. Я знала, что он не был невинен, но не представляла, как она справится одна. Разумеется, он должен был понести наказание, но… не такое. И уж тем более, наказание не должна была понести она.
Городовой, конечно, раскланялся передо мной, мгновенно узнав свою королеву, но сильно удивился, что меня волнует рядовое убийство бедного и ничем не выдающегося человека.